— Это Клемент Прентис? — спросила девушка, указывая на мужчину в черном.
Ястреб кивнул.
— Он хороший адвокат?
Лицо Ястреба расплылось в лучезарной улыбке, которую можно было увидеть нечасто.
— Какое теперь это имеет значение?
Китти рассмеялась и уселась на свое место в предвкушении судебного заседания, которое обещало быть весьма захватывающим.
Наконец дверь распахнулась, и появившийся в зале мужчина торжественно провозгласил:
— Встать. Судья Роупер!
— Кто это? — спросила Китти, поднимаясь с места.
Миссис Дойл осталась сидеть и даже не оторвалась от своей булочки.
— Судебный исполнитель.
Спустя мгновение в зале появился и сам судья Роупер в черной с красной отделкой мантии, в очках и массивном сером парике. Китти судья показался уставшим и раздраженным.
Затем конвоир доставил Райана, чьи руки и ноги были закованы в кандалы, и провел его к скамье подсудимых. На его лице застыло серьезное, но отнюдь не обеспокоенное выражение, что Китти сочла хорошим знаком.
Судебный исполнитель встал и зачитал обвинение. Райан обвинялся лишь в отказе от уплаты таможенных налогов, но и это вызвало у присутствующих немалое воодушевление — ведь наказание за подобное преступление было довольно суровым.
Мистер Кингхейзел, очевидно, выступал в качестве обвинителя по им же самим сфабрикованному делу. Встав со своего места, он начал описывать, что именно обнаружил, когда поднялся на борт шхуны, известной как «Катипо», прибывшей в порт Сиднея семнадцатого ноября прошлого года. А обнаружил он центнер плотно упакованного виргинского табака, дюжину бочек виски и дюжину же бочек бренди.
При этих словах в зале раздались громкие возгласы одобрения, и судебный исполнитель вынужден был призвать присутствующих к порядку.
Кингхейзел продолжал. Он вынужден был признаться, что, к сожалению, забыл прихватить с собой все необходимые документы, чтобы выписать квитанцию об уплате таможенных сборов, которые, как предполагалось, Райан Фаррел должен был заплатить, и ему пришлось грести назад к берегу. Однако, когда он вернулся на шхуну, что заняло совсем немного времени, табак и спиртное словно растворились в воздухе.
— Обвинение сфабриковано! — выкрикнул Шарки.
— Тишина!
Судья дождался, пока шум в зале стихнет, а потом произнес неожиданно твердым голосом:
— А почему вы ждали так долго, прежде чем выдвинуть обвинение против Райана Фаррела, мистер Кингхейзел? Когда это случилось? Так, сегодня одиннадцатое мая… Стало быть, с момента прибытия в Сидней шхуны подсудимого прошло почти шесть месяцев. Так почему же вы не потребовали его ареста раньше?
— Я не мог, милорд.
— И почему же, позвольте спросить?
— Потому что, когда я вновь отправился на берег за полицией, капитан Фаррел поднял якорь и уплыл…
На этот раз в зале раздался смех.
— …и не появлялся в Сиднее до своего последнего визита — весьма опрометчивый поступок, должен заметить. — Повернувшись к скамье подсудимых, Кингхейзел самодовольно ухмыльнулся, но Райан не обратил на него никакого внимания.
Судья Роупер сложил пальцы домиком.
— Итак, вы не выдвинули обвинение в связи с тем, что подсудимый, как вы изволили выразиться, уплыл. Верно?
— Совершенно верно, милорд.
— Хм… Мистер Кингхейзел, как вы думаете, что сталось с контрабандным грузом, который вы якобы обнаружили на шхуне Райана Фаррела в ноябре прошлого года?
— Куда он делся, когда я вернулся на берег?
— Да.
— Думаю, рядом со шхуной находилась шлюпка, которая и забрала груз.
— А не мог капитан просто выбросить груз за борт, пока вы… э… ездили за своими бумагами, — спросил судья Роупер, — и таким образом решить проблему? Я имею в виду оплату таможенной пошлины. А если так, то вы ошибочно обвинили капитана Фаррела, и он находится в суде за то, чего не совершал.
— Две дюжины бочек, милорд, — напомнил Кингхейзел. — Вы бы пожертвовали таким количеством спиртного?
— Нет. Полагаю, что не пожертвовал бы.
В зале вновь раздался смех.
— Я настаиваю на обвинении, — сказал Кингхейзел. — Я собственными глазами видел табак и бочки. Однако, когда я вернулся на судно, они исчезли. У меня есть все причины полагать, что капитан сгрузил их, а потом довольно прибыльно продал, не уплатив таможенных сборов. Именно поэтому я потребовал его ареста. — Кингхейзел сел на место, продолжая ухмыляться.