— О! Это вы льстите! — засмеялся ректор. — До музея этой усадьбе очень далеко. Я там был, самый обычный дворянский дом начала прошлого века. Роспись, как я думаю, там делали деревенские мастера. Ничего ценного в той мазне я не увидел. Куда проще было бы создать новые эскизы и покрыть дом хорошей росписью. И тем не менее мой друг хочет, чтобы именно эта роспись, которая присутствовала в доме до революции, была восстановлена.
— А ее там много?.. Ну, этой росписи, имеется в виду?
— Много. Несколько жилых комнат, столовая, бальный зал.
— Ого! Боюсь, Полина одна не справится. Конечно, она очень старательная и усердная девочка, но одной ей такой объем работ не потянуть.
— А и не надо! Там уже трудится целая бригада наших студентов. Живут больше месяца, почти всю работу уже сделали.
— Работают они там на общественных началах, надо полагать? — не удержалась от подколки Кира. — Без всякой серьезной оплаты своего труда?
Не стоило ей этого говорить, потому что ректор насупился и спросил напрямик:
— Вашей Полине нужно место в общежитии? Учиться ей еще целый год. А работа в усадьбе займет от силы пару недель. Там уже почти все закончено, нужно лишь дописать лица и некоторые детали росписи.
— А те ребята без Полины не справятся?
— Они все работали на подхвате у Ноя.
— У кого, простите?
— Ной Израк — гордость всей нашей академии. Немножко капризный, немножко взбалмошный, немножко неорганизованный, но гений… бесспорно, гений. Очень способный юноша. Он возглавлял реставрационные работы в Копках.
— Где? — снова не поняла Кира.
— Деревня Копки. Сейчас там остаются жилыми всего несколько домов. Но здание дворянской усадьбы, о котором я вам говорил, нынче уже восстановлено, и сама усадьба называется так же — Копки.
— Хорошо. Но этот Ной… Он все еще в этих Копках?
— В том-то и проблема, что нет.
— А где же он?
— Понимаете, он исчез.
— И даже не объяснил, куда именно?
— Наши студенты… к ним нельзя подходить с обычной меркой. Все они гении, именно так они к себе и относятся. И Ной не исключение. Юноша очень одарен, очень! Но при этом он… как бы это помягче выразиться, он бывает… не вполне пунктуален. Лично я думаю, что во время работы в усадьбе вдохновение его оставило, работа показалась скучной, и он отправился по своим делам. Конечно, он вернется, но сроки… Моему другу нужно въехать в усадьбу уже через неделю. Максимум через две! А отделочные работы еще не закончены!
— Значит, Ной бросил своих подопечных, недоделанную работу и попросту удрал?
— Да, но я не сержусь на него за это. Гений имеет право на некоторую чудаковатость.
Но Кира покачала головой. Лично она занималась бизнесом уже не первый год. И могла сказать совершенно точно, иметь дело с человеком, который не выполняет своих обещаний, очень проблематично. Будь он там хоть трижды гением, но если он не умеет держать свое слово, лучше с таким человеком дела не иметь. Лично она не стала бы нанимать такого человека к себе на работу и вообще постаралась держаться от него подальше. Однако ректор был о своем любимом студенте диаметрально противоположного мнения.
— Гений! Чистой воды гений! Ной Израк! Помяните мое слово, вы еще услышите это имя, и не один раз.
Ректор даже не представлял, насколько он был близок к истине. Вот только услышать про юношу с библейским именем Ной друзьям пришлось совсем не в тех обстоятельствах, какие имел в виду господин ректор.
Едва выйдя из кабинета начальства, Кира набрала номер подруги и пересказала ей слово в слово то, что услышала от ректора.
— Другими словами, он обещает Полине место в общежитии, если она сделает работу, которую ей делать совсем не полагается?
— Место в общежитии Полине тоже не полагается, не забывай об этом.
— Я и не забываю, но все-таки отправить девочку одну в какую-то непонятную усадьбу… А вдруг там нет условий для нормального существования?
— Студенты живут в усадьбе больше месяца.
— Но сейчас уже осень. Ночами становится все холодней.
— Согласна.
— И учеба… — продолжала колебаться Леся. — Почему студенты не справились с работой до начала занятий?
— Не знаю. Но у них там вроде бы возник какой-то форс-мажор.
— Еще и форс-мажор какой-то нарисовался, — проворчала Леся и тяжело вздохнула: — Ох, не нравятся мне все эти форс-мажоры. От них добра не жди!
У Киры и у самой было как-то неспокойно на сердце. И поэтому, благо она еще не ушла далеко от кабинета ректора, она вернулась обратно и поставила ему твердое условие.