— Значит, если я возьму их и стану мечтать о пирожке с повидлом…
— Ты сама станешь пирожком с повидлом.
— Ох… — Тайка представила себе, что будет, если волшебная вещица попадёт, например, в лапы Пушка. Хорошо, что этот рыжий балбес сейчас носился где-то с дикими коловершами. А то был бы у них пирожок. Рыжий такой, румяный. С перьями. — И как же нам Соню назад вернуть?
Лис, прищурившись, посмотрел на неё:
— Ведьма, а ты вышивать умеешь?
— Ну, не то чтобы прямо хорошо…
— Я умею, — Марьяна решительно протянула руку. — Что нужно сделать?
— О, пара пустяков. Всего-то вышить девочку. И не думать во время работы о хомячках, пирожках и прочей ерунде. Справишься? Тут вот в наборе есть нити волшебные и игла, — Лис протянул вытьянке резную шкатулку для рукоделия.
— Легко тебе сказать — «не думай», — проворчала та, но шкатулку взяла, открыла, поцокала языком и принялась за работу.
Соня крутилась рядом, пыталась заглядывать через плечо, но Тайка её отгоняла, мол, не мешай.
— А ты везучая, — Лис ласково щёлкнул её по носу. — Могла бы подумать не о хомяке и превратилась бы, скажем, в шкаф с антресолями. Они бы тебя никогда не нашли. На этом чердаке целого Змея Горыныча можно спрятать!
Сказав это, он поёжился. Тайка тоже напряглась. Нет, она не боялась Горынычей, как Лис. Но сломанные пяльца определённо были опасными. От них нужно было избавиться.
А Лис словно подслушал её мысли.
— Что будешь делать, ведьма?
— Сжечь их — и дело с концом.
— Есть идея получше, — Кощеевич расплылся в одной из самых умильных своих улыбок. — Отдай их мне. Я сделаю так, что ты их больше никогда не увидишь.
— Уничтожишь?
— Скорее починю. Я же мастер на все руки.
— И будешь вышивать долгими зимними ночами? — Тайка хихикнула, представив себе эту картину.
— Между прочим, рукоделие успокаивает нервы, — ответил Лис со смешком.
Тайка не знала, верить ему или нет, поэтому пожала плечами.
— Давай сперва расколдуем Соню, а там будет видно. А то, может, ты нам тут лапшу на уши вешаешь.
***
Лис не обманул. Через пару часов Марьяна закончила вышивку. Получилось простенько (время-то поджимало), но очень мило.
— И что теперь?
— Смотрите! — Лис вытащил ткань из рамки, накрыл ею хомячка и — хлоп!
На краю стола сидела, болтая ногами, светловолосая сероглазая девочка в очках с синей оправой.
— Спасибо, дядя Лис, — она обняла Кощеевича за шею. — Ты очень хороший.
— Неправда, — фыркнул тот, зардевшись. — Вовсе я не хороший. Тебе показалось. И вообще — дело сделано. Ребёнок — вам, пяльца — мне. Я пошёл.
— Может, ещё чайку? — предложила Марьяна, но Лис уже выскользнул за дверь.
Тайка сперва подумала, что Кощеевич убежал так быстро, потому что смутился, но потом в душу закралось сомнение… Не у неё одной, кстати. Вытьянка уже спешила на чердак.
Вскоре оттуда донеслось:
— Ли-и-ис! Так его растак!
— Что он натворил?
— Сундук спёр, представляешь? Обвязал верёвками да спустил в окно. То-то оно громыхало. Видать, было там что-то ценное, окромя сломанных пялец.
— Теперь уже не узнаем, — Тайка в сердцах стукнула кулаком по столу, а спустя мгновение подумала: может, к лучшему?
А Соня улыбнулась:
— Не ругайте его, тётя ведьма. Это же сундук его папы? Значит, дядя Лис просто своё взял.
— Этот тип своего не упустит, — беззлобно проворчала Марьяна. — А ты к мамке беги. Уже смеркается. Она, небось, тебя обыскалась.
— Ой, и правда, — Соня спрыгнула со стола. — Тётя призрак, а можно я к вам ещё в гости зайду? И к тебе, тетя ведьма. На пирожки. Можно же?
Марьяна с Тайкой переглянулись и дружно кивнули:
— Конечно, можно.
Конец