Только сейчас он ощутил, как ему на самом деле не хотелось уходить из дома на фронт. Насколько все это было бессмысленно, глупо и не серьезно.
Игры закончились. Не Глеб шел на войну, а сама война вдруг пожаловала к ним в гости. Он верил, что сможет отыскать путь к избушке. Что в этом логове обязательно что-нибудь будет. Может, даже удастся сразу напасть на след шайки, догнать, перехватить, накрыть всех одним махом.
"Жалко, оружия мне никто не даст…" – с грустью думал Глеб, оглядываясь на сидящих в повозке двоих милиционеров, вооруженных револьвером и трехлинейкой.
"Хорошо хоть, рогатку свою под шумок забрал!"
Метель все свирепела. Снегопада, кажется, не было, но ветер гнал по полю клубы старого колючего снега, лупил по лицу мерзлым веником, не давая ни смотреть, ни дышать.
Глеб кое-как прятался за спиной дяди Володи, щурил глаза, пытаясь понять, когда, наконец, уже вынырнет из бури спасительная стена леса.
– Василич!
– Чего? – обернулся дядя Володя.
– Да стерва, застряла! Колесом, что ль в яму попали?
Ермолаев вертел носом, перегнувшись через борт телеги. Очкастый лупил кнутом топочущих на месте лошадей.
– Н-но! Давай! Пошли, родные!
Но те никуда не шли. И повозка, скособочившись, встала намертво.
Делать нечего! Дядя Володя и Глеб слезли с лошади. Вместе с остальными принялись выталкивать телегу, кое-как приподнимая ее с краю.
Когда у них получилось, и повозка сдвинулась с места, Глеб заметил, что провалившееся в яму под косым углом колесо начало вихляться из стороны в сторону.
До леса оставалось полкилометра или больше.
И снова кругом белая даль. Ветер шпарит по щекам. Околевшие пальцы ни черта не согреваются в мерзлых рукавицах.
Глеб знал, что в мире полно более теплых мест. Что где-то под жарким солнцем плещется синее море, растут сказочные пальмы, а зимой бывают только дожди.
“Побывать бы там хоть раз… Капитан дальнего плавания – вот это профессия!”
Он стер с губы ледышку, в которую давно превратились сопли, и оглянулся.
– Добрались! – бодро возвестил старший лейтенант.
– Дядь Володь!
– А?
– Наших нет! – испуганно сообщил Глеб, выворачивая шею.
Позади, и правда, было пусто.
– Отстали. Щас догонят.
Дядя Володя завел лошадь под сень деревьев, спрыгнул и стал смотреть в поле.
Прошла минута, две, три.
– У них же это… колесо, небось, опять… – вспомнил Глеб. – Колесо отвалилось!
– Едрить в корень! Бросить эту кибитку и пешком идти – и то быстрее!
Они подождали еще. Ни одного темного пятна не ожило в призрачной, как девичья фата пелене пурги.
Дядя Володя достал из кобуры наган, поднял вверх, хотел выстрелить, но передумал.
– Ладно, съездим, посмотрим…
Они сели на лошадь и двинулись назад. Ни намека на дорогу нельзя было распознать. Быть может, они с нее съехали, сами того не подозревая. Копыта вязли в снегу, лошадь уже начинала фыркать от недоумения и тревоги.
Откуда-то сбоку донеслось эхо выстрела.
– Слышал? – насторожился дядя Володя. – Справа, что ли?
– Да.
– Это мы, наверно, крюка дали. Ни черта не разглядишь! Н-но!
Он погнал лошадь туда, откуда прилетел звук.
Через минуту стало ясно, что путь выбран неверный.
– Ну стрельни ты еще разок! – уже заметно бесился командир.
Он два раза палил в воздух, вслушивался в заунывный вой метели, сняв ушанку.
– Дубье! Лапотники! Что может быть проще – распрягите кобыл, доскачите на них! Телега все равно реквизирована!
– Они ж без седел! – возразил Глеб.
– Ну и что? А как индейцы раньше на конях скакали? Го-осподи, вот комедия-то, а!
После еще пяти минут петляния в снежной пустоте, дядя Володя выругался непечатным словом и сказал:
– Слушай, Глебка, они, наверно, вперед нас ушли!
– Как это?
– Ну так. Решили, что мы их в лесу у речки ждем. А мы тут с тобой, как дураки мотаемся туда-сюда. Ух, дезорганизация!
Они вернулись в лес и добрались до речушки. Привязав лошадь, двинулись берегом.
В лесу было тихо и сонно. Метель бушевала в поле. Даже ветер не мог продраться сквозь густые еловые шубы и тернии ветвей.
Чаща теперь выглядела мирно, даже приветливо. Не то что ночью. Казалось, никаких врагов здесь не встретишь, как не ищи. То ли дело одному в морозной мгле, под вой волков…
Глеб вспомнил, что так и не рассказал милиционерам про страшный овраг. По правде сказать, он не был уверен, что все это ему не примерещилось от страха и усталости.
Поглядывая вокруг, Глеб вдруг с радостью понял, что узнает места. Ну, конечно! Вон и та горка, с которой он скатился к реке. И еловая ветка, хлестнувшая его по лицу.