– Туда, – сказал он, указав на спуск.
"Хоть бы так! В лесу всегда все похоже…"
Дядя Володя хмуро кивнул, явно раздосадованный, что так и не встретил свой отряд.
Прошло несколько минут, прежде чем они добрели до той самой избушки. При свете дня она показалась Глебу еще мельче и смешнее.
В окне теплился свет.
– Тс-с… – шепнул дядя Володя, заходя вперед и держа палец на курке.
Он подкрался к двери. Велев Глебу не высовываться, резко распахнул ее. Шагнул внутрь. Глеб, тут же плюнув на приказ, вошел следом.
За столом сидел Константин Алексеевич и, ковыряя ногтем какую-то щепку, равнодушно смотрел на гостей.
– Та-ак, знакомое лицо! – изумленно вымолвил милиционер.
Глеба аж передернуло. Ну, конечно, это был Кощей! Как он умудрился ночью не узнать его голос! Вот кого из местных эти гады себе в наводчики-то взяли!
– Вы, гражданин, что здесь делаете? – строго спросил дядя Володя.
– Я… э-э сижу, – засуетился Кощей.
– Это я вижу, что вы сидите, а почему вы здесь сидите?
– У них в ящике все лежит! – прошептал Глеб и заметил, что ящик в углу стоит пустой.
– Встать!
Кощей, что-то бормоча, неуверенно поднялся на ноги.
Во дворе захрустел снег. Глеб обернулся. Увидел лишь руку, которая, взяв его за лицо, с силой швырнула на пол.
– Э! Г-граждане! Назад! – вскричал дядя Володя, уже скрытый от Глеба мрачными спинами в шинелях и тулупах.
Глеб услышал звонкий удар в лицо. Наган брякнул об пол. Потом еще, еще удары.
– Глвэб! – донеслось уже с пола.
Шестеро с презрительным спокойствием пинали старшего лейтенанта, как футбольный мяч.
Глеб сидел обездвиженный, не зная и не задумываясь, что ему делать. Они убивали его. Не били, не избивали, а убивали!
В какой-то миг кольцо расступилось. Двое под руки выволокли еле живого милиционера с залитым кровью лицом. Как тараном ударили его лбом о печь и бросили на пол.
Он лежал на спине с открытыми, но уже ничего не видящими глазами.
Один из очкастых (почему-то все нападавшие оказались в очках) направил револьвер ему в грудь и спустил курок.
Только теперь Глеб опомнился. Вскочил на ноги, рванул к выходу, налетел на сторожившего все это время дверь Кощея. Мерзкое Кощеево лицо скривилось в оскале:
– Куда-а?!
Глеб хотел ударить его, но кто-то уже заломил ему руки за спину и принялся вязать их.
– Второго раза не будет! – каркнул сзади Кощей.
Его бросили к печке, рядом с мертвым телом. Стащив валенки, стянули бичевкой ноги.
С трудом приподнявшись на локтях, Глеб увидел, как все находившиеся в доме, стоя полукругом, внимательно изучают его, словно ценный трофей.
Кощей, Кощей, Кощей, Кощей, Кощей, Кощей и Кощей. Одно и то же лицо, одна и та же ухмылка, один и тот же рост, одинаковые очки. Только одежда была на всех разная.
У Глеба помутилось в мозгу. Несколько секунд он тупо вертел головой, хлопал глазами, потом вдруг затрясся и с ужасом загоготал, как сумасшедший гусь на проталине.
“Кощей размножился! Раздвоился, растроился, рассемерился! Что дальше?!”
Перед ним стояли семеро Константинов Алексеевичей, похожие друг на друга, как патроны в обойме.
"Уколоться и проснуться!" – вспыхнуло в голове.
Страшные сны всегда обрывались, едва он вспоминал, что спит…
– Ну и чего с ним делать? – небрежно спросил один Константин Алексеевич.
– Убить, – сухо сказал стоявший посредине.
– Супербий, да ведь это ж… – замялся и забегал глазами крайний Кощей.
– Свидетель! – оборвал названный Супербием.
– Да нет, ну… товарищи… Должен быть какой-то другой выход. Мы ж, все-таки, не расстрельная команда!
Супербий, не слушая, поднес наган к Глебкиному носу.
Глеб в ужасе зажмурился.
– Ветирую! Вето! Вето! – вскрикнул кто-то сбоку. – Уже трое несогласных!
– Совсем сдурели? – мрачно прошелестел средний. – Ради одного мелкого оболтуса дело погубить?
– Не хочу я мараться в детской крови! – возмущенно забормотал второй справа. – Я, в конце концов, учитель!
– Тряпка ты! Которой доску вытирают! – буркнул третий слева.
– Товарищи, братья! Супербий, Аварус! Мы же договорились, чтобы без этого… без гадостей! Малой кровью, чтоб!
– А ты что предлагаешь-то? Отпустить? Чтоб он к нам уже военных привел?
– Нет, ну… пусть здесь посидит, связанный. Пока не закончим.
– Опасно.
– Все равно вето. Не по-человечески!
– Черт бы вас задрал! – зло выплюнул Супербий. – Значит, вето? Ладно, тогда вот вам мое решение!
Он сверкнул на Глеба линзами, высыпал из барабана все патроны, кроме одного. Крутанул барабан и вдруг, приставив дуло ко лбу Глеба, щелкнул курком.