— Александр Дмитриевич, я могу представиться вашему гостю?
Дарье хотелось рассмеяться, так, по ее мнению, глупо выглядел потерявшийся от неожиданности Пашков. «И чего эти мужики вечно боятся!» Но не затянутые в фирму прелести и не шок оттого, что Дарья появилась при Мазине, были причиной растерянности Александра Дмитриевича. Фото, что он опустил на колени, поразило и почти сокрушило его, и он был даже благодарен Дарье за вторжение, за то, что та отвлекла внимание Мазина и дала короткую минуту что-то решить, сообразить, как повести себя, что говорить.
— Да, конечно. Это Даша, — сказал он, переводя дыхание.
— Игорь Николаевич, — назвал себя Мазин, не пытаясь узнать, кто же, собственно, есть эта Даша.
Дарье понравилась его сдержанность, она тут же использовала возможность взять инициативу разговора в свои руки.
— Вас, наверно, удивило присутствие молодой женщины в квартире такого человека, как Александр Дмитриевич?
Мазину хотелось спросить, что она понимает под словами «такого человека», но он только вежливо произнес:
— Ну почему же?
— Какая прелесть! Значит, вы не сплетник? И не удивились тому, что я спряталась от вас? Вы же слышали, что в квартире кто-то есть?
— Слышал.
— Замечательно. Тогда я отвечу доверием на доверие. Я пришла, чтобы убрать здесь немножко.
— Вы не похожи на уборщицу. Или вы из общества «Милосердие»?
Дарья покачала укоризненно головой.
— Ну зачем так? Вы обидели Александра Дмитриевича! Он вовсе не дряхлый старик.
«Кажется, они подсмеиваются надо мной», — подумал Пашков, но мысль прошла стороной.
Дарья пересекла комнату и присела на стул, приняв теперь позу подчеркнуто скромную.
— А уборка просто ответная услуга. Ведь Александр Дмитриевич взялся охранять мой дом.
— Ваш дом? — спросил Мазин с интересом.
— Да, из любезности, конечно.
— Где же он находится, ваш дом?
— Шикарное место. Река. Сад. И почти в центре. Фазенда среди небоскребов.
«Но тот дом оставлен по завещанию старушке…»
— Кому же вы обязаны таким владением?
— Мне его бабуля подарила.
Мазин подумал и решился:
— Кажется, вы взяли плохого сторожа.
— Что вы!
«Замолчи!» — хотелось крикнуть Саше, но он все еще не мог собраться с силами.
Мазин тем временем вынул другую фотографию, пострашнее той, что показал Пашкову, и без околичностей протянул ее Дарье.
— Узнаете?
Может быть, потому, что лиловый цвет бледнит, лицо Дарьи особенно обесцветилось.
— Это… такое страшное… — пробормотала она. — Это… что?
— Человек, как видите.
— Не может быть!
Мазин понял, что Дарья не знает погибшего. Он взял из рук Пашкова первое фото.
— А место это вам знакомо?
И хотя предыдущий снимок заметно напугал Дарью, на новый она взглянула скорее с любопытством, чем со страхом. Посмотрела на фото, потом на Пашкова вопросительно, что ответить? Александр Дмитриевич кивнул слабо.
— Да, это у нас во дворе.
— Но человек незнаком?
Дарья уже оправилась от встряски.
— Первый раз вижу.
Мазин перевел взгляд на Пашкова, взгляд скорее подбадривающий, чем вопросительный, будто он ждал лишь подтверждения Дарьиных слов. И тот подтвердил:
— Не знаю.
Думал он в этот момент не о себе и даже не о Федоре.
«Вера! Как же она? Увидит, узнает, девочка узнает. Теперь вы можете сказать: «Мой покойный брат»? Нет, только не так. Но у него могли быть документы. Ну и что? Зачем он приехал, знаю-то я один. И если я не скажу, никто не узнает. И его похоронят, может быть, в Москву даже отправят… Но о ней не узнают, и она не узнает. Хоть от этого ее уберегу».
— Почему вы показываете нам эти снимки?
— Даша ведь сказала: ваш двор.
— Кто он?
Вопрос сорвался против воли, Саша не смог удержаться, но гон, которым он спросил, давал возможность отступить, изобразить недоумение: «Неужели? На такой фотографии разве можно узнать? Я потрясен…» Впрочем, вряд ли он сумел бы сыграть такое.