Если подумать…
А потом она выдумала звонок из милиции. Ей хотелось определиться, узнать, как мы относимся к альбому, который она унесла из мастерской…
Время? Может быть, ей повезло — попалось такси…
И за мной следила она…
Зачем только?
Скорее всего мне просто померещилась слежка. Ведь потом не было прецедентов…
Стройная схема вырисовывалась, четкая, как чертеж. Только вот Лира никак не укладывалась в нее. Ни в эту схему, ни в другие. Недаром Лаврухин глаз не спускал с фотографии этой женщины.
А версия? Что ж, версия требовала разработки.
Я открыл дверь, пропустил Лиру Федоровну вперед, и мы вошли в квартиру, где все дышало нежилью и запустением. Пахло пылью. Пыль лежала на полу, на столе, на приземистом буфете, на стульях. Женщина зябко передернула плечами и быстро прошла через комнату к окну. Я заглянул в кухню: там все было так, как и много дней назад. Плита была закрыта газетой, на маленьком столике валялся заплесневевший кусок хлеба.
Лира Федоровна отвернулась от окна и сказала:
— Вам не следовало этого делать. Господи, зачем я согласилась прийти сюда…
Голос ее дрожал, а в синих глазах… Нет, не знаю, что я увидел в синих глазах… Только не слезы. Но мерзость запустения подействовала на женщину.
— Это вызвано необходимостью, — сказал я. — Здесь, как вы видите, все оставлено так, как было. Вещи на прежних местах, ничто не потревожено, ничто не унесено, кроме нескольких предметов, которые были нужны следствию. Посмотрите внимательно: нет ли в квартире чего-нибудь такого, чего, скажем, не было тогда, когда вы уезжали. Не появились ли тут новые вещи, не исчезло ли что-нибудь.
Привел-то я ее сюда с другой целью, но знать ей это было необязательно. Мне нужно было порасспросить Лиру Федоровну кое о чем, и сделать это лучше всего было здесь, в астаховской квартире.
— Пыль, — сказала она. — Мне теперь будет сниться эта пыль…
— Он сам убирал квартиру? — спросил я.
— Он ничего не умел… Ничего такого…
— Кто же мыл полы? Вы?
— Я.
— А до вас?
— Он платил какой-то женщине из соседнего подъезда. Я не знаю ее…
— Осмотрите, пожалуйста, все… Загляните в шкаф…
Она нерешительно потянула дверцу, а я задумался о женщине из соседнего подъезда… Вот ведь как… Надо было увидеть пыль, чтобы додуматься до вопросов, которые никому из нас в свое время не пришли в голову. Пыль… Пыль… И он не умел ничего такого… Но ты-то, Зыкин, подкован на этот счет… Ты знаешь, что пыль копится быстро. А Лира Федоровна ушла от Астахова за неделю до отъезда в Крым… Пыль… Пыли не было в квартире, когда ты, Зыкин, впервые вошел в нее… Так, еще одна недоработка… Женщина из соседнего подъезда.
Лира Федоровна закрыла шкаф.
— Я хочу уйти, — сказала она. — Неужели вы не понимаете…
— Мы еще не закончили осмотр.
— Но это же ужасно…
— Ужасы остались позади, — заметил я флегматично. — Вы не оставили намерения уехать из Заозерска?
В синих глазах мелькнуло удивление.
— Нет.
— Давайте присядем на минутку, — предложил я, смахнув пыль со стульев астаховским пиджаком. — Вы и сейчас уверены, что ваш муж поступил… Ну, скажем, некрасиво…
— Не знаю, — сказала она, оправляя платье на коленях. — Поздно об этом говорить.
— Мы нашли то, что искал ваш муж…
— А что он искал? — спросила она равнодушно. — Клад?
— Нет. Клад искали другие. Вот он, например.
Я кивнул на кровать. Она не повернула головы, не изменилась в лице. Казалось, эта тема ее вовсе не занимала. Но Вале она об этом разговоре расскажет. И вот тогда-то может что-нибудь произойти…
— У вас нет желания встретиться с мужем?
— Нет.
— Мне кажется, что вы никогда не придавали серьезного значения анонимкам.
— Это упрек?
— Нет, вопрос. Почему вы не захотели объясниться с мужем?
— Можно мне не отвечать?
— Как хотите, — сказал я, подумав, что вот сейчас можно неназойливо, как бы между прочим сообщить Лире Федоровне, что следствие близится к концу, только обстоятельства сложились так, что… В прошлом году, например, нам пришлось закрыть дело потому, что преступник погиб под машиной в тот день, когда его собирались арестовать. Преступление замкнулось, так сказать, само на себя, и судить стало практически некого. Я намеревался рассказать еще о некоторых любопытных случаях, а потом туманно, как бы невзначай, не сообщая ничего конкретного, намекнуть Лире на нечто, намекнуть так, чтобы она могла сделать определенные выводы. Короче говоря, я собирался дать понять Лире, что и она и Валя вне подозрений… А потом… Потом посмотреть, как они поведут себя.