Все переглядываются.
Борода (изумленно). Вскоре возродитесь?
Милостивец. Дай бог! Давно пора!..
Мозговоер. Погодите, вы еще не дослушали до конца. И вот говорит мне отец далее: «Все вы воспрянете, а ты выйдешь в большие богачи…»
Борода. В большие богачи? Этими самыми словами?
Мозговоер. Слово в слово: «Ты выйдешь в большие богачи… А когда разбогатеешь, поставишь ограду и новый памятник на моей могиле». Вот так он и сказал. Я все это так же ясно видел и слышал, как вы сейчас видите и слышите меня!..
Борода. Странный сон!
Милостивец. Диво дивное!
Привереда. Что же из этого следует?
Борода (Привереде). Из этого следует, что вы въедливый человек, литвак! Вы никому не верите, только себе одному…
Мозговоер. Вот именно… Он даже самому себе не верит. Литваки — совсем особый народ… Словом, о чем же это я? О сне. Вы же сами прекрасно понимаете, что мне до смерти хотелось услышать, что он еще скажет. Но, как назло, я больше не смог уснуть. Я лежал, как в лихорадке, и все силился понять смысл его слов: «Все вы воспрянете… Ты выйдешь в большие богачи…» Что бы это могло означать? Что-то тут неспроста.
Борода. Неспроста.
Мозговоер. И пришло мне на память то, что отец, мир праху его, рассказывал нам, бывало, как слышанное им от своего отца, а его отец слышал это от отца своего отца…
Борода. От отца своего отца…
Мозговоер. Когда деду пришло время умирать, — он уже был глубокий старец, — собрал он к себе всех детей и обратился к ним с такой речью…
Борода. С такой речью…
Мозговоер. «Знайте же, дети мои, — говорит он, — что я умираю…»
Борода. Я умираю…
Мозговоер. «Меня призывают, — говорит он, — в тот мир…»
Борода. В тот мир…
Мозговоер (к Бороде). Вы, может, перестанете повторять за мной, как попугай?
Борода. Как попугай… (Осекается.)
Мозговоер (мгновение смотрит на него и продолжает рассказ). Короче, на чем же я остановился? На том, как отец моего отца говорил со своими детьми перед смертью… «Запомните же, — говорил он им, — дети мои, ведите себя достойно, поддерживайте друг друга, оберегайте каждый честь другого, как свою собственную честь, и тогда всевышний осчастливит вас и удостоит, — говорил он, — найти клад, который спрятал в этих местах великий Наполеон, когда он шел покорять Москву…»
Борода. Покорять Москву…
Мозговоер. И ни слова больше не произнес он до самой последней минуты…
Борода. До самой последней минуты…
Привереда (к Мозговоеру). Не посчитайте за обиду, я не хочу ничего дурного сказать про вашего деда или прадеда. Мне только хочется знать, что ему стоило уж заодно указать детям место, где этот клад запрятан?
Борода. Ну и умник же вы! Он, вероятно, и сам не знал!
Милостивец. Их поколение еще не сподобилось знать…
Мозговоер. Короче говоря, — о чем тут раздумывать, — как только дед, мир праху его, умер, дети выждали тридцать дней траура, а когда тридцать дней прошли, принялись за розыски клада. Искали его как следует. С усердием искали! Во всем городе искали, во всех уголках, и больше чем где бы то ни было — на кладбище, в том месте, где оно идет под гору, к реке.
Борода. Под гору, к реке…
Привереда. Почему вдруг на кладбище?
Мозговоер. Потому что там, как рассказывают старые люди, великий Наполеон отдыхал со всем своим войском при переходе через Неман.
Борода. Через Неман…
Мозговоер. Старые люди рассказывают, будто известно даже место, где Наполеон стоял и глядел на Неман. На этом месте когда-то стоял домишко. Пока старый граф Ксаверий был жив, этот домик оберегали как зеницу ока. Теперь от него и помину не осталось. Никто не знает, куда он девался…
Борода. Девался…
Мозговоер. И очень даже возможно, что он за одну ночь сгинул.
Борода. Сгинул…
Мозговоер. И очень даже возможно, что именно там, где стоял этот домишко, и спрятан клад: ни больше, ни меньше — тринадцать бочонков с золотыми червонцами.
Борода. С золотыми червонцами. (Вздыхает.)