Сведения о кладах и о людях, которые стремились их найти, содержатся не только в устных преданиях и легендах. Их сохранили даже авторитетные исторические источники начиная с древнейших времен. В известном «Поучении» Владимира Мономаха, которое датируется приблизительно 1117 г., читаем: «И в земле [богатств] не прячьте, то нам большой грех». Итак, уже тогда закапывание кладов было довольно распространено, поскольку Мономах вынужден был сказать об этом, перечисляя наиболее типичные недостатки современного ему общества.
Трудно ответить на вопрос, почему общественная мысль древности, выразителем которой в данном случае был Мономах, осуждала закапывание кладов. Возможно, на этот вопрос в какой-то мере сможет ответить «Киево-Печерский патерик» (начало XIII в.), где сказано: «Не копите себе кладов на земле, где воры подкапывают и крадут». Но для нас интересно не церковное осуждение сребролюбия (по большей части неискреннее, для видимости), а это «подкапывают», которое свидетельствует о том, что на Руси ценности обычно закапывали в землю и что тогда были, так сказать, профессиональные искатели кладов. В том же «Киево-Печерском патерике» рассказана история монаха-кладоискателя, представляющая для нас интерес не только своею давностью, но и большим количеством конкретных подробностей.
Пещерник Федор пришел на указанное ему волшебным видением место, начал там копать и нашел клад, в котором было золото, серебро и ценная посуда. Однако оказалось, что клад послан чертом, решившим прельстить монаха богатством. Богобоязненный Федор выкопал глубокую яму и спрятал находку. Тем не менее о ней узнал киевский князь Мстислав Святополкович, схватил монаха и начал требовать, чтобы тот показал тайник. Монах сказал: «Да, я нашел клад, и он спрятан мною в пещере». Тогда князь спросил у него: «Много ли, батюшка, там золота, серебра и посуды?» Федор ответил: «Эта пещера служила кладовой у варягов, и действительно, посуда там латинская. Поэтому пещера и ныне зовется варяжской. Золота и серебра там неисчислимое множество». Однако тайник Федор отказался показать, сказав, что забыл это место.
Такой ответ разгневал князя. Он приказал заковать монаху ноги и руки и три дня не давать ему хлеба и воды. Но Федор упрямо твердил: «Не знаю, куда закопал его». Мстислав Святополкович жестоко пытал монаха — красноречивое опровержение россказней об искреннем уважении к церкви в раннем средневековье. Князь жег Федора на костре, а другого монаха — Василия, которому Федор открыл тайну клада, поразил стрелой из лука. Оба умерли в муках, но так и не выдали сокровищ.
Мы не случайно столь подробно изложили эту легенду. Ведь если отбросить ее мистическое оформление, ситуация выглядит вполне правдоподобно. Известно, что и в старину короли, князья и другие крупные феодалы охотно кичились своей набожностью, не пропускали возможности публично демонстрировать ее, но при этом с завистью поглядывали на богатства церкви. При случае они запускали руку в церковную мошну. Поэтому высокие стены монастырей и похожие больше на крепости, чем на божьи храмы, церкви были убежищем не только от врага, но и от «собственных» феодалов. Возможно, в «Патерике» речь шла не о случайно найденном кладе, а о монастырской сокровищнице, которую безуспешно пытался прибрать к рукам Мстислав Святополкович. В этой древней истории (князь Мстислав погиб в междоусобной войне в 1099 г., а описанные события происходили незадолго до его смерти) отчетливо улавливаются фольклорные наслоения в виде «нечистой силы», черта, который искушает человека.
Однако в источниках раннего средневековья сохранились лишь единичные легенды о кладах и о кладоискателях. Письменные памятники XI―XV вв. вообще редки, их основную массу составляют летописи и жития святых — официальная литература, авторы которой интересовались только «высокими материями», описывая войны, княжеские деяния, подвиги святых и различные чудеса, которые преподносились как проявления божественного провидения. История с кладом Федора попала в «Киево-Печерский патерик», являющийся сборником рассказов о святых монахах, только как иллюстрация той мысли, что даже князю нельзя поднимать руку на слугу церкви. Как повествуется в «Патерике», Мстислав Святополкович был убит той самой стрелой, которой он поразил монаха Василия. Перед смертью князь будто бы понял, что его постигла кара божья.
Множество народных преданий древних времен бесследно погибло. Лишь в XIX в., когда начинают систематически записывать устное народное творчество, появляется письменная литература восточнославянского фольклора.