Именно в эти послевоенные годы Льюис написал семь сказок о стране Нарнии. В них он сравнялся с Толкином -- не как подражатель, а как соседняя вершина. Их очень интересно читать, в них нет сюсюканья и есть совершенно гениальная простота. Местами в них попадаются фразы, напоминающие о Льюисе --адвокате христианства, но ни малейшего привкуса принудиловки и занудства здесь нет. Вдумываться в эти сказки не нужно -зато очень приятно вглядываться. Поэтому, видимо, этим сказкам предлежит более долгая и широкая читательская судьба, нежели даже "Письмам Баламута".
Летом 1954 года Льюис наконец стал профессором -- но не в Оксфорде, а в Кембридже. Два университета соперничали издревле: во время гражданской войны XVII века Оксфорд поддерживал короля-католика, Кембридж -- протестантов. Льюис отмечал, что в Кембридже нет такого засилия материализма, как в Оксфорде, что здесь просто больше христиан. Как профессор он был избавлен от изнурительной рутинной работы со студентами. Появилось больше времени. Правда, ему было 56 лет -- главные научные труды были написаны, как и самые знаменитые апологетические книги. Он написал еще очерк своей духовной жизни -- "Восхищен Радостью", пару романов, но главное уже не вместилось в тексты.
Последнее десятилетие жизни Льюиса оказалось самым интересным как для него, так и для окружающих. Вокруг него создалась своего рода легенда, которая в чистом виде была запечатлена его коллегой по Оксфорду Николаем Зерновым (русским эмигрантом, православным мыслителем, экуменистом). В своих воспоминаниях Зернов создал миниатюрное житие Льюиса, которое стоит привести целиком. Хотя оно далеко не во всех деталях выверено, зато рисует образ цельный и яркий, рисует очень по-русски: "Внешне он напоминал скорее фермера, чем профессора, философа и поэта. Небрежно одетый, с крупным, красным лицом, он любил громко смеяться за кружкой пива среди друзей. Но за этой прозаической наружностью скрывался человек ррыцарского благородства и глубокой духовности, умевший проникать в тайники души. [...] Все его друзья считали Льюиса убежденным холостяком, но и тут он удивил всех, женившись в 1957 году на американке Джой Давидман (1915-1960). Она была писательница еврейского происхождения, обращенная в христианство его же книгами. Брак был совершен в госпитале, у кровати тяжело больной женщины. Льюис хотел облегчить тревогу умирающей за будущее ее двух мальчиков, сыновей от первого брака. Льюис обещал ей взять на себя их воспитание. Но все вышло по иному. Госпожа Давидман чудесным образом оправилась, выписалась из госпиталя и даже смогла совершить свадебное путешествие в Грецию. Брак дал им обоим подлинное счастье. Льюис умер от рака крови через три года после смерти жены. В своей последней книге он описал ту агонию, которую он пережил, потеряв жену. Духовный кризис, испытанный им, углубил его веру".
Это поразительно характерное для православного "житие", в котором на первом месте поставлено милосердие Льюиса. Почитатели Льюиса из числа католиков творили о нем свой миф, подчеркивая его девственность (которая сомнительна и до брака с Джой). Почитатели из баптистов умудряются создавать образ Льюиса -- абстинента, не ведающего вкуса алкоголя и табака. "На самом деле" все было менее иконописно, но более интересно. Джой Давидман действительно была американкой еврейского происхождения и писательницей. Написала мало и успехом ни малейшим не пользовалась. Для читателя в России отметим, что ее ближайшей подругой была внучка Шолом Алейхема Бел Кауфман -автор действительно хорошей и популярной в 1960-е книги об американской школе "Вверх по лестнице, ведущей вниз". Джой была членом американской компартии. К религии пришла, по ее собственным словам, когда узнала что ее муж-алкоголик, отец двоих ее детей, ей еще и изменяет. Ничего не известно о роли книг Льюиса в ее обращении к христианству, но известно, что она впервые написала ему в 1950 году, пытаясь опровергнуть рассуждения в одной из его книг. Муж бросил Джой и ушел к другой, оставив почти без денег. В 1952 она приехала в Англию и познакомилась с Льюисом. Летом 1954 года получила развод; к этому времени она уже любила Льюиса. Гражданский брак был зарегистрирован тайно от всех друзей летом 1956 г. Льюис стеснялся того, что церковный брак с Джой был невозможен. Она -- разведена, а законы англиканской Церкви в этом отношении более строги, чем даже католические и православные.
Только через несколько месяцев после заключения брака у Джой нашли рак. В марте 1957 года врачи вынесли ей смертный приговор. 21 марта у постели Джой был совершен обряд венчания: пожертвовал собой отнюдь не Льюис, а его друг-священник, осмелившийся преступить прямой запрет епископа. Детям Джой было уже одному тринадцать, другому двенадцать лет. Позаботиться о них было кому и без Льюиса. Более того, старший настолько невзлюбил Льюиса, что принял иудаизм и демонстративно ел особую, "чистую" пищу.
К концу 1957 года произошло чудо: у Джой началась ремиссия. Собственно, все решили, что она исцелилась -"чудесным образом оправилась", как выразился Зернов. Льюис, у которого одновременно начались сильные боли (у него начался рак, от которого он и умер шесть лет спустя) верил, что Господь даровал ему возможность искупить своим страданием страдания Джой. Они были счастливы. Льюис позвал всех своих друзей, от которых до сих пор таился.
Друзья посетили Льюисов; второй раз, правда, не пришел почти никто. Во-первых, Льюис сам приучил друзей к тому, что семейная жизнь от дружбы должна быть крепко изолирована. Во-вторых, жена не понравилась друзьям: она была слишком американка по манерам и абсолютно не дотягивала до их интеллектуального уровня. Сам Льюис преодолевал этот разрыв мужской своей любовью, но было бы странно, если бы то же чувство одновременно прорезалось у Толкина и прочих. Возможно, именно неприязнь друзей к Джой родила стойкое мнение, что Льюис "на самом деле" долго не мог ее полюбить. Верить в это ужасно не хочется.