Ариша покачал головой:
– Скорее всего, в полиции тоже хорошо знают фамилию Кинделия.
Антон позвонил после обеда, когда мы с Аришей доели последние котлеты и пельмени и теперь не торопясь чаевничали, правда, без всяких добавок к чаю: Алина вчера съела всю пачку печенья. Я подняла трубку аппарата, который стоял в кухне:
– Алло?
– Поль, это Антон. Я договорился с Буйковским о встрече. Через час, кафе «Вирджиния». Знаешь, где это?
– А почему именно там?
– Потому что там есть отдельные маленькие кабинки. Гриня чего-то боится. Он сказал, что беседовать с кем бы то ни было будет только в этом кафе.
– Скажите, пожалуйста! Тоже мне конспиратор! Впрочем, мне все равно, в «Вирджинии» так в «Вирджинии». Ждите.
Я положила трубку.
– Ты сейчас уедешь? – спросил дедуля.
– Да, через час у меня встреча в кафе с Антоном и тем парнем, которого задержали по подозрению в убийстве, а теперь вот неожиданно отпустили.
– Тот самый поэт?
– Тот самый. Хотя… Странно все это, дедуль!
Я быстро убралась на кухне и пошла собираться на встречу.
Мы с Антоном сидели в кафе и ждали нашего поэта. Он опаздывал. Ярцев посматривал на часы. Мне все это не нравилось. Я вообще терпеть не могу необязательных людей, тем более что мы собирались помочь этому самому Грине оправдаться от обвинений в убийстве. В конце концов, кому из нас эта встреча нужна больше?
Буйковский появился с получасовым опозданием. Странно, но на этот раз одет он был не так крикливо и безвкусно, как на вечере встречи с почитателями своего неординарного таланта. Гриша подошел к нашему столику, поздоровался и вопросительно уставился на Ярцева. Тот сразу все понял и подозвал официанта. Вскоре нас проводили в отдельную маленькую комнатку. Здесь стоял стол с удобными диванчиками с двух сторон, в одном углу красовалось искусственное дерево, имитирующее фикус, в другом висела большая клетка с попугаем. Играла тихая музыка, впрочем, такая же, как и в общем зале. Буйковский тут же рухнул на диван, Антон сел рядом с ним, а я – напротив них. Ярцев откашлялся и представил нас друг другу.
– Полина, познакомься: это Гриша Буйковский. Гриша, это – Полина, юрист и мой друг.
Поэт привстал и поклонился мне. Потом сел на свое место и уставился на меня своими голубыми глазами. Я тоже, не стесняясь, рассматривала его. Вблизи он не казался таким смешным и нелепым, как на сцене. Правда, рыжие волосы его были так же всклокочены и торчали во все стороны, веснушчатое лицо казалось каким-то детским, а вообще он был похож на актера Александра Лойе, игравшего в фильме «Next» сына криминального авторитета. Но, по крайней мере, сейчас Гриня не кривлялся. Он даже выглядел каким-то напуганным.
– Почему ты опоздал? – спросил его Антон.
– Я проверял, нет ли за мной хвоста.
Мы с Ярцевым переглянулись.
– Хвоста? – переспросил Антон, наверное, не веря своим ушам.
– Да, – подтвердил поэт наши худшие опасения, – я плутал по улицам, время от времени оглядываясь и проверяя, не следует ли кто за мной.
Да кому ты нужен! Тоже мне – Штирлиц! – чуть не сказала я, но вовремя спохватилась. Надо выяснить, говорит ли Гриня это по глупости или поэту действительно что-то угрожает?
– А почему кто-то должен за тобой следовать? – спросила я.
– Потому что меня грозили убить.
Не иначе как за его дурацкие стихи, мелькнуло у меня. Достал кого-то своими виршами окончательно. «Вплетена из жалости ленточка в косе…»
– Уточни, – попросил Антон.
Гриня вздохнул:
– Мне дали понять, что уберут меня, если я не сознаюсь.
– Не сознаешься в чем?
«Похоже, мы так и будем тянуть из него все клещами», – подумала я.
– В убийстве.
В это время к нам заглянул официант:
– Вы готовы сделать заказ?
Мы быстренько заказали ему легкие салаты, сок и кофе с пирожными, и молодой человек удалился.
– Вы видели, как он посмотрел на меня? – испуганно спросил Гриня.
– Как?
– Подозрительно. Может, это их человек…
– Слушай, Буйковский, кончай темнить. Давай рассказывай все по порядку.
– И лучше – правду! – добавила я.