Оглянулся по сторонам и отошел к склону дюны. Туда, где следы не потревожили гладкость песка, вылизанного ветром. Поднял копыто и стал чертить.
— Что-то я тоже перестал вас понимать, признаюсь… — пробормотал Кэп.
Леха шагнул в сторону, открывая рисунок. Прямоугольник, в нем пара линий. Так, как в мультиках или комиксах изображают исписанный лист бумаги.
— Газета?…
— Форум? — увереннее предположил Данька.
Леха поморщился. Кивнул — но так, условно… соглашаясь, но не совсем.
Форум — да. Но можно бы и точнее угадать… Стал чертить рядом еще один рисунок — букву S, перечеркнутую вертикальной линией.
— Деньги?…
Леха фыркнул и дернул головой на первый рисунок. Оба рисунка используйте! Оба сразу! Что получится? Данька с Кэпом переглянулись.
— Кажется, я понял… — пробормотал Данька. — Но у меня язык не поворачивается…
Он замолчал, глядя на Кэпа.
— Что?
— Объявление… Награда… — пробормотал Данька.
Кэп нахмурился и вздохнул. Тяжело поглядел на Леху. Данька тоже повернулся к Лехе.
— Талисманчик… — вечно бойкий Даня замялся. — Ну Леш, ну что ты… В самом деле думаешь, будто мы… За какой-то жалкий «киловашингтон»…
— Тем более что штука баксов все равно не спасет отцов русской демократии… — мрачно покачал головой Кэп.
— Ты не расстраивайся так, талисманчик. — Даня ободряюще улыбнулся, снова хлопнул по бронированному боку. — Что мы, не понимаем, из-за кого так все вышло? Ты-то тут ни при чем. Ты свою часть отработал на «отл» с предоставлением к повышенной стипендии, тут и вопросов нет… Мы, кстати, тебя бросать не собираемся.
Кэп кашлянул, положил руку Даньке на плечо, но Данька перестал играть в покорного юнгу. Дернул плечом, сбрасывая руку. Даже не оглянулся.
— Если что-то будет в наших силах, мы тебя прикроем. Ну чего? — Он повернулся к хмурому Кэпу: — Что, не ради нас он их всех уделал там? Думаешь, они от него отстанут, простят? А в городе он сколько положил ради нас? Помнишь? Да даже если каждый десятый решит при случае поквитаться… Тем более еще и награда эта…
— Ты не увлекайся, благодетель. Еще посмотрим, как ты сейчас будешь пытаться продать эти мины в Гнусмасе. На форумах проскакивало что-то о бойкоте наглым русским свиньям, которые взялись опекать того монстра, из-за которого полгорода покрошили за один раз, не считая гостей.
— Когда дело касается чести семьи, разговор о деньгах неуместен! — театрально заявил Данька. Повернулся к Лехе: — Ты не смотри, что он из себя изверга строит. На самом деле он вполне себе нормальный мужик…
— Разговорчики!
Но Данька даже не оглянулся.
Леха вздохнул.
Все это хорошо, конечно… Только время-то идет! И может уйти.
Леха осторожно высвободился из-под руки Даньки, подошел к рисункам на песке и стал чертить копытом еще один. Полоска, еще одна… и третья. Выходящие из одной точки и расходящиеся в стороны…
Ну? Теперь-то сообразят?
Ну, давайте! Некогда тут картины рисовать! Сами попробуйте орудовать огромным копытом! Тут и три пересекающиеся линии-то с трудом получились. Еле различимы, почти сливаются из-за толщины копыта.
— «У»? — спросил Кэп. — «Игрек»?
— Радиация?… — предположил Даня. Молчун, как всегда, молчал.
Леха тяжело вздохнул. Тяжело поглядел на каперов.
Кэп с Данькой переглянулись, пожали плечами. Глянули на Молчуна. Тот тоже пожал плечами.
О господи! Ладно, а если так…
Леха шагнул в сторону и начертил большую букву «Н», обвел ее в круг. Поглядел на каперов. Ну?!
Данька нахмурился, еще раз пробежался глазами по всему ряду — по уже расшифрованным ими квадрату с линиями-строчками и значку доллара, теперь еще буква в круге… И неуверенно поднял глаза на Леху:
— Талисманчик… Ты это серьезно? Ты хочешь сказать, что…
Не договаривая, он сделал в воздухе характерное движение пальцем.
Леха нетерпеливо кивнул и мотнул головой в пустыню, на север. И, не дожидаясь, пока погрузятся, засеменил вперед, показывая дорогу. Быстрее! Пока время не ушло!
Колонна из двух машин шла почти бесшумно. Обе — замечательно отрегулированные «хамми», не то что побитая колымага каперов.
И почти не видно их… Фары дальнего света не горят, а ближнего — так сильно притушены, что едва освещают песок впереди машин.
Если не знать, что будут проходить именно здесь, черта с два заметишь!
Эти ребята явно не хотят привлекать внимания любопытных. Особенно — охотников за удачей. И у них есть на это более чем веская причина… Леха поднялся из-за гребня дюны, втянул побольше воздуха — и выдохнул. Сильно и до конца.
Мощный рев понесся вокруг, по склону дюны…
Машины резко затормозили, будто налетели на невидимую стену.
Тут же из них посыпались темные силуэты — с характерными обводами тяжелых касок и бронежилетов, с длинными стволами винтовок…
И тихо-тихо.
Ни гула двигателей, ни шума ветра.
Лишь слабый свет фар перед машинами да молчаливые люди вокруг, уже скинувшие с плеч оружие и присевшие на одно колено…
Леха даже не шелохнулся. Терпеливо стоял на самом гребне дюны и ждал. Так должен быть для них четким силуэтом на фоне усыпанного звездами неба.
Один из людей поднялся и вышел вперед — черный силуэт на фоне света от фар. Кажется, не в каске, а в офицерской фуражке.
Махнул рукой, прогоняя прочь:
— Get away! Get away!
Леха невесело усмехнулся. Боятся — значит, уважают… Вот только во сколько трупов обошлось это уважение — там, на главной площади Гнусмаса. Пусть и виртуальные трупы, а все равно…
К офицеру из темноты вышел еще один, положил руку на плечо. Что-то шепнул. Офицер задумчиво склонил голову, потом кивнул, и человек вышел еще на шаг вперед:
— Эй, бычара! Вали отсюда! Мы не по твою душу! Слышишь? Эй!
Леха стоял и молча глядел на них. Двое перед фарой зашушукались, к ним выступил кто-то еще…
— Уходи! — снова крикнули. — Уходи! Эй! Мы тебя не трогали, не трогаем и не собираемся трогать! Дай нам просто пройти, нам не нужны никакие приключения!
Ну, еще бы…
И именно поэтому Леха не сдвинулся с места.
— Okey! — Офицер поднял руку, подводя итог. Повернулся к своим и меланхолично распорядился: — Lets fuck that beast up[Ладно! Давайте отделаем эту зверюшку…(Англ.)] …
Два раза коротко дернул правой рукой, левой…
Остальные темные силуэты сноровисто рассыпались в цепь. Неспешной трусцой двинулись к дюне.
Леха медленно шагнул назад, еще на шаг отступил… Чуть-чуть. Так, чтобы гребень песка закрыл ноги, но бронированная грудь и лоб остались видны.
Цепь на миг замерла и снова двинулась вверх. Теперь уже не трусцой, а медленным, напряженным шагом.
Леха терпеливо ждал, пока они поднимутся выше, но глядел уже не на них. За их спины, дальше.
Туда, где остались два «хамми». Вместе с машинами и парочкой людей во втором джипе: черные силуэты за его лобовым стеклом.
За их спинами тускло блеснула сталь — и один черный силуэт опрокинулся назад. Тут же и второй, хватаясь руками за шею. Молчун предпочел удавку.
Несколько секунд никого не видно, а потом появился темный силуэт — но уже за стеклом первого джипа. И еще два по бокам. В классической позе: припав на одно колено. «Хамми» гавкнул клаксоном.
Вся цепь обернулась назад — и тут же у джипа включились фары дальнего света. Узкие конусы ослепительного света уткнулись в склон дюны, в людей… пять черных силуэтов в этом море слепящего света. Пять рук взметнулись от оружия к лицам, прикрывая глаза…
И тут застучали «калаши». Шесть коротких очередей, и темные силуэты на склоне дюны задергались от пуль. Их повалило на склон, как кегли.
Офицер шел в середине, и ему достались сразу две очереди. И от Даньки и от Молчуна.
Жмурясь от света, Леха перебрался через гребень и засеменил вниз по склону.
Там уже прохаживался Данька, опустив «калаш» для контрольных выстрелов. Но добивать никого не требовалось. Ни одного нимба — все давно разлетелись красными брызгами…