Совсем иначе слово «деньги» теперь воспринимали не только сам Борис Николаевич, но и Наина, и Елена, и особенно Татьяна.
Для Татьяны, которая все еще мучительно искала в жизни «точку приложения своих усилий», деньги стали некой панацеей, спасительным средством от психологических комплексов.
Таня с любопытством посмотрела на аналитика избирательного штаба Валентина Юмашева. Именно «президентский летописец» Валька добился того, чтобы она, Татьяна Дьяченко стала полноправным членом выборной кампании своего отца. И вот Юмашев взял слово:
— Рейтинги нашего кандидата, увы, падают, — энергично начал Юмашев. — А время идет быстро. Катастрофически быстро. И мы, увы, теряем пока нашу аудиторию. Симпатии электората качнулись в сторону коммунистов, в сторону Зюганова и прочей оппозиции. Голоса нашего избирателя уходят сейчас именно туда. Нужен проект, который помог бы нам удержать свою аудиторию.
— Что вы предлагаете, Валентин Борисович? — критично бросил Чубайс, сидящий в кресле председателя.
— Я предлагаю, Анатолий Борисович, сейчас создать некий избирательный миф и продать нашему избирателю его заветную мечту. Показать электорату, что именно наш кандидат оправдает его ожидания.
— Например? Какую мечту вы собираетесь продавать? — Чубайс хитро и оценивающе посмотрел исподлобья. — И почем?
На мгновение зависла пауза.
И тут случилось невероятное. Слово попросила Татьяна Дьяченко.
— Слушаем вас, Татьяна Борисовна, — кивнул Чубайс.
— Я уверена, что мы в избирательной кампании должны помнить о прогрессивной части женского населения. Возможно, бабушки в деревнях пойдут именно за оппозицией, которая так беспокоит Валентина Борисовича. Но ведь есть же и деловые, современные, независимые женщины… И мы не должны в кампании о них забывать…
— А мы и не забываем, Татьяна Борисовна, — улыбнулся Чубайс. — У нас же есть проект либерального движения «женщины России» на сумму в 800 млн. рублей. Смета полностью сверстана и передана в банк…
— И это хороший, по-настоящему либеральный проект, — сказал Юмашев. — Он сработает!
— Тем более что и в большую политику приходит все больше серьезных женщин, — добавил Чубайс, неоднозначно глядя на Татьяну.
Спасительница кампании… или компании?
Вот как А. Коржаков вспоминает появление Татьяны в Кремле и в президентском штабе…
«…Как-то раз ко мне в Барвиху приехал Валентин Юмашев. Я не выдержал и поделился с ним своими мыслями: чувствую, что процесс не контролирую, вижу по потухшим глазам помощников, в частности Виктора Илюшина, что ситуация в штабе день ото дня ухудшается и мы медленно, но верно погружаемся в болото. И, судя по всему, штаб — сплошная склока, никакой стратегии нет, советский стиль общения, на собрание единомышленников совсем не похож.
— Нужен свой человек в штабе, — сказал я.
Валентин послушал, покивал, задумался.
— Но кто? Кто это может быть?
— А если Таня? — вдруг спросил он.
Таню «придумали» Березовский, Гусинский и Чубайс в Давосе. С их подачи Юмашев с этой идеей ко мне несколько раз подходил. Им нужны были свои «уши» в Совете по выборам, куда никто из них не входил. Они тогда создали свой негласный штаб в Доме приемов ЛогоВАЗа, а что творится в реальном штабе — не знали.
Таня была единственным человеком в Совете без ка-ких-либо обязанностей».
Она даже не стала обсуждать ту роль, которую ей навязали «семейные олигархи». А сделали они это довольно быстро, намного опередив всю стратегию и тактику Коржакова. Таня была олигархам удобна.
Во-первых, потому, что этот канал связи и влияния на решения Бориса Николаевича был уже отработан. Березовский и Чубайс звонили на мобильник Татьяне, как к себе домой.
Во-вторых, потому, что им были хорошо известны слабости Тани, через которые ею можно было бы управлять.
Быстро раскусившие глубинный комплекс «папиной дочки», хитроумные еврейские бизнесмены (а также еврейский мальчик, журналист Валентин Юмашев) прекрасно поняли, что надо делать с «кремлевской принцессой».
ИЗ СЕКРЕТНОГО ДОСЬЕ ИСТИННЫХ ХОЗЯЕВ КРЕМЛЯ НА Т. ДЬЯЧЕНКО:
«… при подаче ей (Дьяченко) информации необходимо помнить — она несамостоятельна и полностью подконтрольна отцу. Татьяна сразу же начинает конфликтовать с Борисом Николаевичем и совершать «самостоятельные» поступки, которые ей нужно «аккуратно» подсказывать и поддерживать ее в стадии постоянной обиды на отца».