Она многообещающе прищурилась притянула Рамона к себе за плечи и прижалась губами к его губам, точно отзеркаливая его действия. Так же игриво, напористо углубила поцелуй, перекатывая языком кубик обжигающе мятного льда. Повторила его трюк с таким небрежным изяществом, словно собственную игру. Только уже на его поле. Мощный ответный ход, напрочь выбивающий почву из-под ног, что зеркальный восьмиугольник ринга. Хитрая стальная рыбка прекрасно осознавала: если чего-то не избежать, остается либо покориться, либо возглавить. Перехватить инициативу вместе с контролем. Она сознательно, продуманно нарушала правила и сбивала все прицелы, играя вместе с ним, но уже в свою игру. И это заводило, намертво впечатывало каждый момент в память и разжигало еще сильнее. Девочка-напалм, девочка-динамит и снайперский патрон. Всего один глоток – бомбой под все прежние планы, игры и стратегии. Он знал, что выдержать выбранную активную линию будет демонски непросто, но не представлял, насколько. Оказалось хищная рыбка любит опасные игры, и играет в них немногим хуже его самого. Играет с упоением. Жестко, горячо и опасно. Вкус ее губ пьянил сильнее виски, жар полусплетенных тел плавил все чувства на металл. Холодок тающего льда играл на языке, почти не охлаждая раскаленного искрящего воздуха, которого уже не хватало.
– Вкусно, – почти проурчала Химера, слизывая с его подбородка шальную каплю. – Но маловато. Почти не распробовала, нужно повторить.
В ее голосе невообразимо переплетались холодная сталь, жаркое пламя и обманчивая мягкость смертоносного хищника. Рамон смотрел в ее глаза и видел в ней отражение самого себя. Какой-то давно утраченный, но важный осколок собственной души, затерявшийся среди миров. И жалел лишь об одном – что она шла к нему, а он искал ее слишком долго. Что она могла достаться ему сразу, еще ребенком, и никогда не узнать ни войны, ни боли. Но досталась Ивашину, Ветрову и еще Хаос знает кому. Что эта рыбка так поздно попалась в его сеть, из-за чего они оба потеряли так много драгоценного времени. И продолжают его тратить на игры, комбинации и противостояния. Острое ощущение неправильности, даже какой-то изощренной чужой игры, словно они оба – лишь марионетки. Или двое ребятишек, играющих в войнушку… под контролем взрослой, сильной личности, до поры скрывающей лицо в глубокой Тени. Но тонкое ощущение исчезло слишком быстро, чтобы Рамон успел его отследить и осознать. Кроме Э-ле-енны, он сейчас никого и ничего не хотел замечать.
– Повторить? – темно-янтарные глаза вспыхнули пламенем, опуская жадный взгляд на припухшие, еще влажные губы брюнетки.
Химера лукаво прищурилась в ответ, спокойно выдержав его взгляд. Мыслей, которые можно считать, не осталось – лишь глубинные инстинкты. Рефлексы. Побуждения. Мгновение – и Рамон лежит на спине, почти потеряв полотенце. А дерзкая рыбка уселась на него сверху, нагло отхлебнула виски, нарочито медленно облизала губы и краешек стакана, неотрывно глядя на него слегка прищуренными, потемневшими глазами. В черно-фиолетовой бездне, как в холодном космосе, искрами зажигались звезды. Полы халата распахнулись, обнажая бархатистую загорелую кожу. Вот же… майор спецназа! Рамoн скрипнул зубами. От возбуждения уже челюсти сводит, член скоро в потолок упрется, а она еще и провоцирует, на прочность проверяет. Ее дыхание щекочет губы, а руки – уже на его плечах, прижимают его к кровати. Сладко, приятно, но ощутить на своих плечах ее ноги – намного лучше. Думает, перехватила инициативу? Пусть думает. Пусть наслаждается, он подыграет. Пока сам считает нужным.