Его губы снова встретились с ее, деля это пламя на двоих. Нежно, трепетно, откровенно. Химера на мгновение замерла, дезориентированная и даже ошеломленная этой обезоруживающей, бескрайней нежностью. Согревающим светом в темно-янтарной глубине гипнотических глаз. Его взгляд проникал в самую душу, плавя все чувства на плазму и металл, а мысли – на белые пятна и россыпь цветных искр. На мгновение стало страшно от этой глубины, словно Химера заглянула в Бездну. Но мимолетный страх исчез под лавиной совершенно новых, неведомых прежде ощущений. Словно она до этого момента жила во сне, а теперь проснулась, сбросив обветшавшую паутину иллюзий, как змея сбрасывает старую кожу. Распахнула глаза, окна души, заколоченные старыми досками. Вырвалась в новое измерение, шагнув из плоскости сразу в тессеракт. Расправила крылья. Или эти крылья – и вовсе не ее?
– Это ты. И крылья – твои, – тихо шепнул Рамон, не отпуская ее взгляда. – Ты просто забыла. Я лишь помог тебе вспомнить.
Бездна желания в его взгляде мешалась с той обволакивающей нежностью и глубинной заботой, которой невозможно сопротивляться. Он играючи обходил все ее защиты и бронебойные стены. Сорвал с нее все покровы, титановую броню и хитиновый панцирь, оставляя уязвимой и беззащитной, как улитку, внезапно лишенную раковины. Заставил не просто оголиться, а по-настоящему обнажиться. Обнажить душу. Но взамен укутал собой, как самым теплым одеялом и самой прочной броней. Каждым поцелуем, каждым прикосновением, словом, мыслью и взглядом касался сердца. Не торжествуя, не раня – согревая ее изнутри. Такой открытости – и в то же время защищенности она не испытывала даже с Беркутом. Не просто не испытывала - подобного Химера не представляла. Ей проще было представить пятое измерение. На спецподготовке к такому не готовили. Весь ее обширный жизненный, сексуальный и боевой опыт оказался бесполезнее бронежилета в эпицентре ядерного взрыва. Оказаться в такой слабой позиции стало шоком. И впервые за всю взрослую, сознательную жизнь майор спецназа просто растерялась.
Она не заметила, как исчезли удерживающие зеркальные сети. Рамон сплел ее пальцы со своими, продолжая целовать – так же нежно и бережно. Как влюбленный мальчишка – ясноглазую тонконогую девчонку на первом свидании. Только слишком уж чувственно, уверенно и умело для мальчишки. Экзарх – мужчина. Химера ощущала это своей женской сутью, каждым оголенным нервом. Он пах терпким желанием, от чего хотелось в нем растворяться, выгибаться и тереться, как сумасшедшая кошка. От его тела шел осязаемый жар, к которому ее внутренний Огонь тянулся, как магнит. И она ничего не могла противопоставить этому безумному притяжению.