Рамон сам не понимал, как еще сдерживается. От желания подмять наемницу под себя, взять, овладеть, присвоить в глазах чернело. И, судя по ее стонам, вытянувшимся зрачкам и ответном пламени в глазах, Э-ле-енна вовсе не против. Она плавилась, выгибалась и сжимала ноги от желания. Ее дыхание сбивалось, а нижние губки так и манили жаром и влажным блеском. Но, тысяча демонов, этого ему слишком мало. Рамон хотел ее всю, а не только тело. Телами он и так сыт по горло. Только она будила в нем такие эмоции, раскрашивала мир самыми яркими красками, заставляя вновь ощущать себя юным, жадным до жизни и просто живым. И ему хотелось ответить сторицей. Стереть с ее лица это ровное, сосредоточенно-настороженное выражение вечной боеготовности, сорвать броню и ледяную маску, чтобы наконец увидеть счастливую, искреннюю улыбку. Э-ле-енна такая красивая, когда улыбается. Не иронично или язвительно, а тепло, от души. Так она улыбалась только тем, кого считала близкими, своим пистолетам и своим мыслям, когда думала, что никто ее не видит. Но не ему. Рамону же хотелось всего. Украсть ее тело, улыбку, тепло, доверие и верность для себя. Эта ночь должна стать не очередным противостоянием, жаркой схваткой или призом победителю, пусть даже победитель этот – он. Эта ночь должна стать таинством и откровением, новым началом. Для них обоих.
Он целовал ее, наслаждался чистейшим пламенем ответной страсти и не мог насытиться. Надышаться. Ловил ее шумное дыхание и сладкие стоны. Впервые касался ее тела так – жарко, жадно, всюду. Проникал в ауру, не встречая ни малейшего отторжения или сопротивления. Девушка не играла, не заставляла себя исполнять условия договора – ей действительно нравились его прикосновения и ласки. Она открыто наслаждалась происходящим, и это заводило еще сильнее. Наемница оказалась чувственной и отзывчивой. Что за мужики ей попадались, что девочка только трахаться умеет, а ласк и не знает толком… Удивительно, что она вообще еще без браслета. Но это ненадолго. Ослепительно-белый четырехмерный фомальгаут Оррестов очень пойдет ее загорелой коже.
– Ра-а-а, – тихо простонала Химера, когда он развел ее ноги в стороны и провел языком по внутренней стороне бедра.
– Чего ты хочешь, рыбка? Кончить? – Рамон медленно, едва касаясь, скользнул губами по лобку и напряженному плоскому животу. Навис над ней, едва удерживаясь, чтобы не навалиться всем весом и не взять одним рывком.
– Да, – наемница не стала юлить. Лишь шире развела ноги, обхватывая ими его торс. – Не могу… Возьми меня уже.
– Рановато, девочка. Я только начал, – в глубине темно-янтарных глаз игриво вспыхнули язычки пламени.
Химера хитро прищурилась и сделала пару провокационных движений бедрами.
– Я хочу, ты хочешь. И можешь, – наемница прозрачно опустила взгляд вниз, с трудом выравнивая дыхание. – Давай уже взорвем все к чертям!
– Взорвем, – мысленно ответил Ра. – Но сама знаешь, взорвать к чертям можно по-разному. Я могу тебя взять, рыбка моя, демонски хочу этого, и обязательно это сделаю. Много раз. Но сейчас у меня другие планы.
– Какие… планы? – насторожилась Химера.
– Увидишь, – глаза Рамона многообещающе блеснули. – Кажется, ты мне кое-что обещала?
– Я помню.
– Вот и чудесно. Закрой глаза.
Она кивнула и послушно прикрыла веки, расслабляясь в его руках. Что бы он ни задумал, вряд ли ее это испугает, шокирует или удивит. А убить или задавить магией и так демонову сотню раз мог, если бы хотел. Экзархам не противятся и не отказывают. Тем более, если сама согласилась. Он за язык не тянул и ствол к голове не приставлял. Тело само тянется к нему, изнывая от желания. А с закрытыми глазами все ощущения обострились многократно. Его губы захватили ее, накрыв шквальным огнем наслаждения, растворившего все мысли в сладкой, порочной бездне.
Рамон бережно, неторопливо покрывал поцелуями ее кожу, оглаживал ладонями соблазнительные изгибы желанного тела, почти сгорая в собственном пламени. Не сдержавшись, скользнул ладонью между разведенных ног, медленно провел пальцами по нижним губкам. Нежно раздвинул их, нащупывая клитор. Несколько мягких круговых движений вокруг чувствительной точки, дразнящее, неглубокое проникновение – и брюнетка сдавленно застонала, выгибаясь навстречу. Узкая, тугая… тысяча демонов, ей же было больно, когда он бешено таранил ее на кухонном столе. Или нет? И тогда, и теперь в ее ауре искрилось только наслаждение. Он поймал губами упругий сосок, еще больше обостряя ощущения. Ра видел, как она изголодалась по ласке, как мелко дрожит и плавится от его прикосновений, безуспешно пытаясь сжать ноги. Ее тихие стоны звучали музыкой и пьянили сильнее виски, сплетаясь с бешеным грохотом сердца.