- Мечтает строить корабли. Только ещё не определился, какие: морские, космические или межмировые. Только по вечерам скучает, домой просится.
- Может, на ночь забирать?
- Куда, в «Стрелку»? Или на базу? Я и дома не бываю, работу за полночь заканчиваю, дети уже давно спят. На выходные заберу.
Глаза девушки светились теплом и любовью. О своём ребёнке она могла говорить бесконечно, только привычная сдержанность и субординация её останавливала. Баррет бросил косой взгляд на иллюзию траурного вдовьего браслета. Тонкая чёрная полоса на изящном запястье действовала на мужиков всех рас, как холодный душ или запрещающий знак. Только он знал, что это просто защита от назойливого постороннего внимания. После неудачного брака блондинка поставила на мужчинах жирный крест и со всеми держала в равной степени прохладные, ровные деловые отношения. Единственным мужчиной в жизни Ви был её сын. И она ничего не хотела менять.
Баррет не знал подробностей замужней жизни подчиненной. Ему вполне хватило знания, что её муж был подонком, устроившим целый заговор, чтобы устранить её и отнять ребёнка. Изредка Баррета терзало любопытство, но он, будучи волком-одиночкой, не считал себя вправе лезть в чужую жизнь. А сама Виана никого в неё не пускала, бережно храня свою маленькую семью. Если прежде она напоминала мышку, забившуюся в норку, то теперь - одинокую волчицу. С маленькими, но острыми молочными зубками.
С ней было уютно. Разговаривать, молчать, просто находиться рядом. Её запах, почти незаметный, гармонично сплетался с дыханием снежного неба, ночного города и спящих гор. Баррет не спешил заканчивать ночной полёт. Хотелось продлить этот волшебный момент зимней сказки. Просто быть. Жить. Чувствовать. Дышать. Мысли растворились среди огней, унося ощущение времени. Только бросив случайный взгляд на соседнее кресло, он заметил, что вымотанная девушка спит, укутавшись в пальто и сладко посапывая.
- Умоталась, летунья, - тихо проворчал оборотень. - И куда теперь тебя везти? Я даже не знаю, где ты живешь.
Оборотень уже протянул руку, тряхнуть соню за плечо, разбудить и затребовать координаты. Если она ещё спросонья их вспомнит. Рука остановилась на полпути и снова легла на пульт управления. Неопытные пилоты обычно путались в координатах и хранили свои основные маршруты в памяти машины. «Консервная банка» Ви, погребенная под снегом на стоянке магистрата, ничем не поможет. Ошибка чревата их эпичным проявлением в любом из доступных миров, а будить Химеру по пустякам опасно для жизни. Баррет бросил задумчивый взгляд на спящую девушку, отметив осунувшийся вид, почти вампирскую бледность и темные тени под глазами. Когда она в последний раз высыпалась? И высыпалась ли вообще? Нелегко было даже нелюдям, каково тогда ей? Будить Ви было просто жалко. Да и незачем.
- Похоже, без вариантов, - проворчал Баррет под нос, привычно вводя координаты своего дома.
«Тау» с минуту повисел в снежном небе сверкающей каплей, обрабатывая данные, и неспешно развернулся в сторону леса, спящего у подножья далеких гор.
Он не представлял, как отреагирует Виана, когда поймёт, что Волкодав утащил её в свою нору. Зато нормально выспится, отдохнёт и позавтракает. А он наконец будет завтракать не в одиночестве. Эта мысль приятно грела изнутри, пока внизу проплывали города и посёлки, сонно мерцающие цветными огоньками.
Когда он бесшумно посадил аэромобиль на заснеженную полянку перед своим логовом, осторожно поднял измотанную девушку на руки и занёс в дом, она даже не проснулась.
1.1
Виане снился странный сон. Будто она снова ребёнок, и мама несёт её на руках. Руки мамы были непривычно большие и сильные, но это же сон. Во сне возможно все. Просыпаться совершенно не хотелось. Ей редко снились такие приятные сны. Чаще кошмары, бессмыслица, серая муть или вовсе ничего. Она просто отключалась, чтобы вскоре проснуться от разряда тока своего коммуникатора. На обычные звуковые и световые будильники она просто не реагировала.
Где-то поблизости тихо потрескивал огонь. Папа затопил печь, значит в деревню пришли холода... Ви съёжилась, когда с неё стянули верхнюю одежду и брюки. Почему она в брюках? Какой позор... Постель казалась огромной и мягкой, как пух. На краю сознания запульсировало ощущение неправильности. В родительском доме были только печь, стол и деревянные лавки. В этом странном сне пахло лесом, хрустящим морозом, легким мужским парфюмом, лакированным деревом, пряностями и одиночеством. Виана поджала колени к груди, укутываясь в что-то мохнатое, невесомое и согревающее. На краю сознания мелькнула мысль о сынишке, прежде чем она окончательно провалилась в сон.