Тук… тук… тук-тук… Полина с трудом поняла, что это стучит ее сердце. Она жива. Ни ожога, ни перелома, ни царапинки. Лишь плотный кокон непроглядной Тьмы, за пределами которой еще слышны какие-то хлопки. Или взрывы. Волосы встали дыбом, стало жутко, как никогда в жизни. Пережить такую аварию, выжить в стратосфере, в эпицентре взрыва, до сих пор не сгореть и не разбиться… Невозможно! Невообразимо, противоестественно и страшно. Даже страшнее, чем сама авария. Что за немыслимая сила ее сберегла, Полина не понимала. Это за пределами любого понимания.
Случайно опустив взгляд, она окаменела. На запястье переливались огненно-антрацитовые линии.
— Лина, на тебе моя Печать, — всплыло откуда-то глубоко изнутри. — Она защитит тебя, даже если меня не будет рядом. Тебя не коснется ни пожар, ни взрыв, ни авария, дикие звери и опасные твари обойдут стороной, вода не утопит, огонь не сожжет, яд пылью обратится, убийца, насильник или грабитель умрет прежде, чем ты успеешь испугаться. Пуля уйдет в сторону, нож прахом рассыплется…
Я тебя сберегу… сберегу… сберегу…
Фрагменты прошлого взрывали память, вдребезги разбивая ее искусственный мирок. Который, как оказалось, никогда не существовал. Тающие секунды на краю бездонной пропасти и мужчина, который стал целым миром. Чтобы уйти из ее жизни без следа, не примяв травы, не нарушив тишины, не оставляя даже памяти.
— Андрей? — растерянно прошептала Полина во Тьму. — Что ты наделал… Зачем?
Глупый вопрос. Затем, чтобы она жила. Чтобы летала, смеялась и пела. Чтобы шла в будущее без груза прошлого, боли и страха. Чтобы это будущее у нее просто было. Но зачем оно ей такой ценой? И брат… Рамон все понимал, все знал, но ничего ей не сказал. Двое мужчин, самых родных, самых близких, которым она безоговорочно доверяла, обманули и все решили за нее. Как за глупого ребенка. От этого было горько. Но она не представляла, что сама бы сделала на их месте.
— Паулина Ивер Оррест? — кто-то тряхнул ее за плечо, грубо возвращая в реальный мир.
Тьма, выполнившая свою задачу, рассеялась, как сон. Полина лежала на земле, раскинув руки. Вокруг сновали какие-то тени, выли звуковые сигналы, с черного неба метеорами падали спасательные аэромобили, среди которых затесались несколько военных патрульных катеров. Перед глазами роились цветные пятна, расплываясь от слез.
— Паулина, вы осознаетесь в этой реальности?
— Да, осознаюсь, — девушка осторожно села, с трудом сфокусировав взгляд на мужчине в форме воздушной стражи. Печать на запястье больше не светилась, снова превратившись в едва различимый контур. Почти шрам.
— Целители утверждают, что тело и аура не пострадали, так что поднимайтесь, — военный помог девушке встать и дойти до ближайшего аэромобиля. — Экзарх Рамон Ивер Оррест уже летит. Крыльями.
Полина зябко передернула плечами. Если летит, а не перемещается — значит, в ярости. И дает себе время остыть, а ей — прийти в себя. А дома он ее точно убьет. Изощренно, показательно и абсолютно заслуженно. Ведь то, что она наворотила, разгребать ему.
— Что мне будет за эту энергостанцию? — вырвалось почти протии воли.
— Штраф до полумиллиона единиц Силы за нарушение высотного и скоростного режима. С лишением допуска к управлению воздушным транспортом на пару десятков лун, — раздался голос брата. — Да я сам тебя теперь к самокату не подпущу! Что ты, Предвечный Хаос, натворила?
Рамон сердито встряхнул сестру, пронизывая алыми от Пламени глазами.
— Ра, я… попала в аварию. И все вспомнила.
Феникс оторопел.
— Ты меня теперь возненавидишь и запрешь в замке?
— Дура, — устало выругался брат, прижимая ее к груди и укрывая крыльями. — Слава всем богам, что ты жива! И запру, раз не ценишь этого и не соображаешь, что делаешь. Все, домой. Налеталась.
Полина не успела ничего понять, как очутилась в своей комнате. Рамон окинул помещение зверским взглядом, активировал какие-то плетения, явно похожие на усиленную магическую защиту, и направился к двери, собираясь уйти. Брат не шутил, теперь замок станет ее тюрьмой.
— Ра, мне нужно в свой мир, — выдавила девушка. — Помоги мне вернуться.
— Зачем? — обернулся альвиронец. — Закончить то, что не смогла сегодня в небе? Жизнь не дорога?
— Дорога. Очень дорога! — Полина умоляюще смотрела на брата, золотистые глаза странно блестели. — Это он… он спас меня сегодня. Снова. Ра, он любит меня! И я… я люблю его.