— Золотинка, успокойся, — примирительно прорычал монстр. — Будешь вести себя благоразумно — такие меры не понадобятся.
— Что ты сказал? — ахнула Полина. — Сам такое носи! На пару с хозяином!
— Не заслужил он, — в голосе мага, непринужденно стоявшего у камина, звучала сталь. — А мне дамское платье и вовсе не к лицу. Зато тебе в самый раз, Солнышко. Тебе что-то не нравится? Расстрелять исполнителей?
В воздухе за спиной мага еще медленно таял портал.
— Дэм, сгинь.
Мантикор послушно испарился. Полина проводила его взглядом и перевела обеспокоенные глаза на мага. За последние дни она свыклась с мыслью о том, что ее жизнь зависит от него, и даже начала привыкать к Ивашину. Привыкнуть к иерарху нелюдей оказалось намного труднее, чем к его подчиненным, от пронизывающего взгляда его холодных глаз по позвоночнику еще пробегал холодок и порой противно сосало под ложечкой. Сила и властность мага, его могущество и хищные повадки все еще пугали. Но девушка помнила, как он выхаживал ее после того дурацкого побега. Не отходил от нее, пока не вернулось зрение, и даже поменял координаты резиденции так, чтобы время здесь шло иначе, и забота о девушке не мешала службе. Относиться по-прежнему, как и считать его монстром, Полина больше не могла. Дикий ужас, который захлестнул ее с головой, гоня через лес, словно затравленного зверька, сменился благодарностью пополам с настороженностью: хищник, даже сытый и дружелюбный, всегда остается хищником. Поведение мужчины оставалось для нее непонятным и непредсказуемым.
— Лина, в чем проблема? Только не говори, что в этом хвостатом. Я жду.
— Ни в чем, не надо никого расстреливать, — пролепетала девушка.
— Та-а-ак, понятно, — недобро прищурился маг. — Сядь, будем учиться разговаривать.
Полина растерянно присела на краешек кровати, вопросительно глядя на него. Андрей подтянул стул и присел напротив, накрыв руку девушки своей.
— Все просто, Солнышко: я задаю вопрос, ты на него отвечаешь. Если у тебя возник вопрос ко мне, ты его задаешь, а я отвечаю. Обойдемся без расстрелов, но если будешь врать или изворачиваться — будет считка. Попытка номер два: что случилось?
— Эта одежда… она слишком дорогая и… откровенная, — выдавила Полина, пряча горящее лицо. Считку она явно не хотела. — Я не могу надеть… такое. Зачем вы это… принесли?
Взгляд девушки смущенно скользнул по пеньюару.
Поняв суть проблемы, Ивашин едва не рассмеялся. В глазах заиграли искорки веселья.
— Лина, я не выбирал эти вещи и вообще вижу их первый раз. Я всего лишь приказал, люди исполнили. И отлично исполнили — вещи красивые и качественные. И их достаточно, чтобы ты могла выбрать, не нравится пеньюар — не надевай его. Надень платье или спортивный костюм, в чем проблема?
Девушка растерянно уставилась на него — такое ей просто не пришло в голову.
— Но… они же дорогие! Я вас об этом не просила.
— Девочка, они дорогие для тебя, а для меня это — пустяки, — иерарх успокаивающе погладил ее ладошку. — Ты в моем доме и под моей защитой, я взял за тебя ответственность по нашим законам, как мужчина и вышестоящий. Это обычное проявление заботы, самое нормальное и естественное для нас. Ни один уважающий себя маг на моем месте не позволит тебе ходить оборвашкой или просить о защите и помощи. Это и есть право сильных.
— Я не совсем понимаю… то есть, совсем не понимаю ваших законов, — вздохнула Полина. — И какое отношение они имеют ко мне.
— Раз ты здесь, самое прямое. Так что одежду тебе придется принять. На пеньюаре, так и быть, настаивать не буду. Но увидеть тебя в нем не отказался бы.
Полина вскинула на мага широко распахнутые от шока глаза. Лицо мужчины, как всегда, сохраняло бесстрастное выражение, лишь в слегка прищуренных серебристо-стальных глазах плясали смешинки. Этот чекист… шутит! Веселится, как… как… истинный чекист! И шутки у него… чекистские!
— Вы…
— Я, — скромно согласился иерарх.
— Товарищ полковник…
— С каких пор ты служишь в моем отделе?
— Я… вы…
Мужчина слегка приподнял бровь, скептически оглядывая девушку с головы до ног.
— Нет, ты — не я.
Полина сердито поджала губки и сцепила пальцы в замок. В золотисто-янтарных глазах и ауре человечки вместо привычной пустоты и апатии плескался ураган эмоций: гнев, непонимание, обида, злость, приправленные нотками адреналина и брызгами смеха. Девушка тяжело дышала и так мило сжимала и разжимала кулачки, пытаясь испепелить иерарха взглядом, что ему захотелось предложить ей устроить бой на подушках или взаимный артобстрел снежками. Или сжать в объятиях и успокаивающе гладить по спинке, нежно целуя теплые губы, пока ей не надоест колотить его слабенькими кулачками. Даже жаль, что она устанет слишком быстро…