Девушки удалились, и дальнейший разговор я не слышал.
Дарья тоже вылезла. Сидя на кровати в портах и рубахе, она шнуровала чоботы.
— Доставила же ты мне проблем, — я захлопнул дверь. — Зря ты Лану потащила к нам. Теперь Милена будет обижаться.
— А что такого-то? — Дарья подняла валяющуюся на полу праздничную малиновую свиту и стала вдевать руки в рукава. — Подуется и перестанет. Эка невидаль!
— И всё равно, ты меня не послушалась. Я не собирался этого делать.
— Тоже теперь будешь дуться? — она с улыбкой подошла и, обвив руками шею, потёрлась носом о мой нос и ущипнула меня губами. — Что мне сделать, чтобы ты сменил гнев на милость? Можем, повторим? До утренней трапезы ещё много времени.
— Да, в другой раз обязательно. Только ты не забывайся. Прежде всего, ты — моя дружинница.
— Конечно. Как скажешь, великий князь, — проговорила с улыбкой Дарья. — Тогда позволь идти готовиться к походу.
— Вот. Это самое верное решение.
Дружинница ушла, и я остался один. Сев на кровать, которая ещё хранила тепло наших тел, подпёр голову руками и задумался. Со служанкой нехорошо вышло, конечно, но всё равно Милена перегибала палку, устраивая скандал из-за пустяков. Мне не нравилось, что она затаила обиду. Она имела связи с северными уделами и могла помочь мне найти союзников в тех краях. Кроме того Милена, как бы она ни утверждала обратное, была неплохой целительницей. Если она из-за этого инцидента решит уехать, я потеряю, говоря современным языком, ценного члена команды.
На самом деле, я не понимал, почему Милена отправилась со мной на восток. Её отец — мёртв, а мать, жених и те родственники, кто остался жив — далеко отсюда. Тогда зачем ей было переться в эту глушь? Определённо, с Миленой следовало поговорить и попытаться уладить наш конфликт. Только вначале пусть немного остынет.
Выпив настойку, которая осталась со вчерашнего дня, я вышел, чтобы позвать Молчана. Отрок дрых на лавке. Не стал его будить, сам взял ведро и зачерпнул воды из кадки, чтобы наполнить рукомойник.
Времени до утренней трапезы действительно оставалось много, а значит, была возможность потренироваться. Голова по-прежнему раскалывалась. Наверняка, тут есть какое-то снадобье, чтобы снять головную боль. Но Милена на меня обиделась и не даст… в смысле снадобье не даст. А других целителей я даже не знал, где искать. Хотелось просто поваляться ещё несколько часиков, но я взял себя в руки и отправился к гриднице, возле которой имелись площадки для рукопашного боя, стрельбы из лука и для практики боевых чар. Самодисциплина, мать её…
А после трапезы состоялось собрание по поводу военного похода в горы. Бояре со своими дружинами уже начали стягиваться с окрестных земель. На сборы было отведено четыре дня, а в пятницу или в шестерницу уже планировалось выдвигаться. Медлить с этим делом Казимир не хотел, считая необходимым нанести одамларам стремительный ответный удар и поскорее вернуться обратно, чтобы не оставлять крепость надолго без гарнизона.
Собрание устроили в малой зале на втором этаже — там же, где мы общались с Казимиром в день моего приезда. Присутствовали я, Всеслав Игоревич и князь со своим воеводой Чеславом — крупным воином, чью лысую голову украшал длинный хвост. Такие стрижки я уже не первый раз видел у караузякских дружинников.
Казимир расстелил на столе карту окрестностей и принялся излагать план похода. Мне оставалось лишь слушать и мотать на ус, ведь средневековое военное дело было для меня тёмным лесом.
Впрочем, за прошедшую неделю кое-что мне всё-таки стало понятно в этом вопросе.
Управление армией здесь сильно отличалось от того, к чему я привык в современном мире. По большому счёту тут и воинских званий-то не было, как не было и традиционной армейской структуры. Высшее руководство состояло из воеводы, тысяцких, сотских и старшин, но по факту, каждый боярин командовал той дружиной, которую приводил с собой, а князь командовал боярами. Часто войско делилось на два-три отряда — полка, во главе которых стояли тысяцкие или сотские, но в бою оно обычно действовало единым кулаком или двумя: основная группа и резерв. Здешняя тактика конного боя не предполагала сложных манёвров. И только лётные отряды имели постоянное деление на десятки — такая структура, как и всё, что касалось воздушной войны, было перенято у горцев.
Казимир отметил на карте несколько населённых пунктов, по которым мы собирались нанести удар. Они располагались вдоль тракта, что вёл через горны. Так же он хотел ограбить пять-шесть кишлаков на тропе, что ответвлялась от главной дороги и вела на север. Нашей же главной целью являлся Тулукан — крупное поселение в долине. Казимир бывал там лишь однажды, двадцать лет назад, когда его отец устроил большой поход на горцев, но уверял, что в Тулукане есть чем поживиться, а ещё — что после того похода одамлары несколько лет не нападали на Караузякское княжество.