— Как погиб твой отец?
— Он заболел, а целитель, почувствовав тёмную силу, отказался его лечить. Отец был мельником, всю жизнь трудился и никому не сделал ничего дурного. Но люди жестоки.
— Они просто боятся.
— И страх вынуждает их творить ужасные вещи. Ты видел, что со мной сделали. Ты великий князь, ты должен знать, что делают с нами лишь за то, что наш культ отличается от общепринятых.
— Ваши боги весьма… неоднозначны.
— Они — часть этого мира. Свет не может существовать без тьмы. В каждом живёт как одно, так и другое. Такова суть всего.
— Ладно, оставим мудрствования. Я хочу посмотреть, на что ты способна. У нас есть тренировочная площадка. Ты ведь покажешь, что умеешь?
— Тогда тебе придётся снять с меня ошейник.
Я потребовал, чтобы солдат, приведший Заряну и ждавший всё это время на улице, принёс ключи от кандалов и ошейника. Тот послушался, и вскоре колдунья освободилась от стальных пут. Я отвёл её на тренировочную площадку.
Для магических упражнений у нас имелось отдельное пространство, огороженное толстым забором, испещрённым рубцами и выбоинами, покрытым пятнами копоти. Тут лежали валуны, высились каменные столбы, торчали вкопанные в землю брёвна, предназначенные для отработки магических техник.
Солнце садилось, дружинников на площадке не было. Тренировались они в основном утром и днём, предпочитая коротать вечера в гриднице у печи за выпивкой и разговорами о ратных подвигах, а то и вовсе в городской корчме, которая по совместительству являлась публичным домом. Отроки тоже вечерами не тренировались: они помимо всего прочего были вынуждены выполнять обязанности по хозяйству, заботиться о лошади дружинника, чистить его оружие и доспехи.
Я приказал Заряне призвать существ, которых в простонародье именовали чертями.
Заряна вышла на середину площадки, закрыла глаза и некоторое время неподвижно стояла, застыв словно статуя. Только губы её шевелились — она шептала заклинания. Через минуту над головой девушки образовалось чёрное пятно, из которого вылетело крупное, почти величиной с человека, существо, напоминающее летучую мышь, скрещенную со свиньёй. Оно взмыло ввысь, махая перепончатыми крыльями и водя по сторонам свиным рылом. Тело его окутывала чёрная дымка. Тварь разевала пасть, наполненную мелкими зубами и издавала пронзительные звуки — смесь карканья и верещания.
Заряна пристально следила за ним, направляя взглядом в нужную сторону. Чёрт же спокойно кружил над площадкой.
— Неплохо, — оценил я. — А ещё сможешь призвать?
Заряна еле слышно забормотала непонятные слова. Открылся новый портал, и оттуда вылетели ещё две твари. У одной голова походила на собачью, у второй были длинные остроконечные уши и огромные когти. Теперь над площадкой летали три порождения кунсткамеры.
— Скольких сможешь призвать? — спросил я.
Заряна ответила не сразу.
— Пять-шесть, может, семь, — пробормотала она, не пристально глядя на своих «подопечных».
— Всё, заканчивай, я достаточно увидел.
Снова открылась в небе чёрная дыра, и черти улетели из этого мира.
— Только летающих умеешь призывать? — спросил я.
— Разных.
— И наземных можешь?
— Да.
— Ты их хорошо контролируешь? На своих не бросятся?
— Нет, не бросятся. Они мне полностью подвластны.
— Смотри, это в твоих интересах.
Заряна промолчала.
— Ладно, пошли обратно в камеру. Провожать уж не стану. Стражник доведёт.
Заряна с испугом уставилась на меня.
— Порошу, не отправляй меня обратно. Там меня никто не защитит. Если джин явится вновь, я пропала.
— И что мне с тобой делать? Что ты предлагаешь?
— Если тварь окажется слишком близко, только ты сможешь меня защитить.
Я нахмурился. Что она хочет? Чтобы я лично её охранял? Или желает перебраться в княжеские палаты? Выглядело это очень подозрительно.
— Ты же понимаешь, что мне не очень хочется провести ночь в тюрьме, — произнёс я.
Заряна опустила взгляд:
— Ты же князь, придумай что-нибудь.
Слова её прозвучали довольно дерзко для узницы. Да и вообще она вела себя совсем не так, как простолюдины. Знала себе цену. Может, стоило рискнуть? Подумаешь, не посплю ночь. Зато узнаю, что у девчонки на уме.