— Ох, Святослав, чует моё сердце, недоброе это дело.
— А тебе я обещаю, что ни с твоей крепостью, ни с твоими людьми ничего не случится.
— Ладно, воля твоя, — тяжело вздохнул он.
И всё же Казимир немного успокоился после моих слов. Он отправился во двор утихомиривать своих подчинённых, а я пошёл на третий этаж, чтобы побеседовать с Заряной.
Когда я открыл дверь, девушка сидела в углу с каким-то пустым взором и смотрела в пол.
— Ты убил его, — произнесла она. — Ты ведь убил его, да?
— Да. Жуткая тварь, нечего сказать. Но теперь от него осталась лишь куча грязи, тебе больше ничто не угрожает.
— Я очень благодарна тебе, — слова эти прозвучали отстранённо.
— Не за что. А своё обещание исполнил, теперь тебе осталось исполнить свою часть уговора.
— Пусть слуги сгребут лопатами то, что осталось от джина, и увезут подальше от города. Руками касаться нельзя. Будут язвы.
— Понял, я передам.
Заряна посмотрела на меня изучающим взглядом:
— Впервые вижу человека, который был бы так спокоен, встретившись с порождением Сумрака.
— Хорошенько выспись. Скоро предстоит дальний путь. Спокойно ночи, — я вышел из комнаты. Дружинник запер за мной дверь.
Заряна посчитала, что я спокоен, но на самом деле это было не так. Конечно, я держал эмоции под контролем, но уснуть сегодня так и не получилось. Я лежал на кровати и вслушивался в ночную тишину. Чудилось, что тварь вот-вот явится снова. Казалось, стоит задремать, как джин придёт и убьёт кого-нибудь в замке. А я ведь дал обещание Казимиру.
Однако этой ночью ничего не случилось, как не случилось и следующей.
В поход отправились рано утром в пятницу. Накануне прошёл дождь, было прохладно, а небо затягивали тучи, сквозь которые проглядывали редкие пятна синевы.
Облачённый в свою позолоченную чешую, я спустился с крыльца. Молчан в стёганке и кольчуге шёл за мной, неся длинное копьё. Последней шла Заряна, одетая в тускло-фиолетовую холщовую свиту, порты и плащ. На мне тоже был плащ — говорили, что в горах холодно.
Всеслав Игоревич и его оруженосец уже стояли внизу. Мне подготовили коня — низкорослого мощного жеребца. Казимир говорил, что в горы лучше ехать на таких. Мол, это особая порода, а обычные лошади с равнин для подобных путешествий не подходят.
На помосте третьего этажа пристройки стояли женщины, провожая нас, среди них я заметил Милену и Олесю. Я махнул им рукой. Олеся улыбнулась и махнула в ответ. Милена никак не среагировала. А когда я залез в седло и снова взглянул наверх, её уже не было.
Во дворе нижнего яруса возле гридницы собрались телеги, запряжённые волами и лошадьми. Дружинники, закованные в чешую и кольчуги, ждали меня.
Наш путь лежал через город, на улицы которого уже собрали людей, жаждущих увидеть кавалькаду воинов. Народ словно на парад прибыл.
Лагерь у стен Караузяка уже свернули. На его месте толпилось множество телег и дружинников. Конные воины стали вливаться в наш строй, а стоило нам отъехать от города, как в небо поднялась огромная стая змеев. Она пролетела над нами в направлении крепости Высокая, куда мы держали путь. Ещё одна группа змеев под предводительством самого Казимира вылетела из крепости.
Впереди по обычаю поскакал дозорный разъезд. Основной же отряд во главе со мной плотным строем двигался по дороге. Рядом со мной ехал Всеслав Игоревич, за нами — Рогволд, Малюта и Анвар. Боевое облачение Малюты состояло из пластинчатого доспеха и высокого шишака с маской-личиной, которая сейчас была поднята. Анвар был одет на восточный манер — в синий кафтан, подбитый изнутри стальными пластинами, и сферический шлем с бармицей. В дополнении к стандартному вооружению у этих двоих имелись самопалы, что лежали в седельных чехлах. Их оружие выглядело настоящим произведение искусства. Позолочённые стволы, гравировка и резьба на прикладе и ложе.
Следом ехала Заряна. Зная, сколько предубеждений у дружинников к тёмным колдунам, я приказал ей держаться поближе ко мне, а остальных предупредил, что девушка — со мной. Это было гарантией того, что с ней ничего не случится, по крайней мере, до тех пор, пока у меня есть хоть какой-то авторитет.
На меня смотрели с ощутимым недоверием, и я понимал их. Эти грубые, закалённые в боях люди, теперь были вынуждены слушаться безбородого юнца, который даже моложе их сыновей. Но определённый авторитет у меня уже имелся. За столом при гостях Казимир не раз рассказывали боярам о том, как я своими чарами уничтожил десятки змеелётов. Конечно, мою победу он приукрасил. Всего под удар тогда попало десять, ну может, пятнадцать летунов, но такое количество выглядело как-то несолидно. «Десятки» убитых врагов добавляли мне больше веса в глазах воинов.