Низкорослые люди толпились плотной гурьбой и смотрели на нас раскосыми глазами, полными страха. Среди женщин и пожилых селян попадались и вполне здоровые мужчины. Но эти, видимо, не обладали достаточно сильной энергетикой, чтобы сражаться. Да и судя по одежде — обычные овцепасы. Два молодых человека несли увесистый сундук.
Среди этой невзрачной толпы выделалась группа женщин разных возрастов в более нарядных, чем у остальных, длинных узорчатых одеждах. Я сразу отметил невысокую чернобровую девушку с двумя косичками. Её тёмные волосы были прикрыты тюбетейкой, украшенной бахромой и серебряными висюльками. На ногах красовались расшитые бисером сапожки.
— Это ихняя княжна, — безошибочно определил Малюта. — И казну с собой прихватили. Думали в горах спрятаться.
Я велел передать этим людям, чтобы они следовали за нами и что, если будут сопротивляться, то умрут. Спросил через Малюту у девушки, как её зовут и кто она.
— Меня зовут Нур, — проговорила девушка на почти чистом словенском языке. — Первая жена князя Хасана. За меня дадут выкуп. Не убивайте меня и моих людей. Мы не будем сопротивляться.
Я подошёл ближе и внимательно посмотрел ей в глаза:
— Чарами владеешь?
— Чары огненного камня.
— Тех каменных существ в пещере ты создавал?
— Я. Таков мой дар.
— Среди этих людей есть ещё чаровники?
— Да есть, — она обернулась к своим и назвала по имени несколько человек. Вперёд вышли согнутый старец, юноша и две женщины. — Я приказала им не сопротивляться, — сказала мне Нур. — Иначе вы бы убили нас всех.
— Разумное решение, — отметил я. — Если никто из вас не совершит глупость, все останутся живы и невредимы. Скажи своим людям, чтобы они шли за нами. Мы возвращаемся Тулукан.
Добрались до захваченного кишлака уже под утро. Пленных разместили в конюшнях того самого дома, где мы со Всеславом Игоревичем, Дарьей и остальными безуспешно пытались найти деньги. В общем-то, это и было жилище князя Хасана — правителя кишлака Тулукан и близлежащих окрестностей. А вся его казна теперь оказалась у нас в руках вместе со слугами, первой женой, полугодовалой дочерью (та находилась у кормилицы) и жителями соседних дворов.
Мои бойцы радовались — хороший улов. Я же ломал голову, что делать с этими людьми. Ну не продавать же в рабство, в самом деле? А отпустить — дружина не поймёт.
Мои воины и часть конных бойцов Казимира заночевали в этом же доме. Я спал в украшенной коврами и росписью комнате на широкой кровати, заваленной подушками. Спал недолго. Утром в Тулукан стали свозить убитых, раненых и других пленных. Пришлось лично контролировать процесс.
С нашей стороны пока было около тридцати раненых. Лекари, ехавшие с нами, уже подлатали их. Тяжёлых оказалось немного, большинство спокойно передвигались на своих двоих. Погибших насчитывалось одиннадцать человек, но были ещё и пропавшие без вести. Сегодня продолжились их поиски.
Пленных одамларских воинов тоже оказалось немало. За стуки набралось уже две дюжины. Всех их, разумеется, заковали в кандалы или ошейники с блокирующими символами. Такая же участь постигла Нур и четырёх чаровников, которых мы взяли ночью в горах в числе мирных жителей.
Среди пленных одамларских воинов особенно выделялись четверо в кафтанах ярких цветов, обшитых изнутри стальными пластинами. Племенная знать. За них хороший выкуп можно потребовать.
Один из этих ребят был уже немолод, носил длинную седеющую бородку и был одет в ярко-синий кафтан. Звали его Бахтияр, и он являлся князем какого-то поселения неподалёку отсюда. Это оказался тот самый тип, змея которого вчера сбил Всеслав Игоревич. Бахтияр упал в лес ниже по склону холма, его воины пытались вытащить его, но не смогли — наши отогнали их и пленили Бахтияра. Теперь одамларский князь сидел в хлеву вместе со всеми с блокирующим хомутом на шее.
Я решил допросить его. Отвёл в одну из комнат. Мы уселись на подушки за низким столиком друг напротив друга. Казимир и Всеслав Игоревич присутствовали при нашей беседе. Переводчик не требовался — Бахтияр вполне сносно изъяснялся на ломаном славянском языке.
— Моё имя — Святослав, — сказал я. — Я — великий князь Светлоярский. Ты — мой пленник. Я заберу тебя и твоих людей в свой город. Твоё племя будет платить нам дань.
Бахтияр смотрел на меня некоторое время своими раскосыми глазами. Кивнул, погладил бороду и медленно произнёс:
— Святослав, ты быть храбрый воин. Я видеть, как ты бился. Силой владеть большой. Я быть у тебя в плену. Но юкори не платить дань.