Светлана проснулась, чувствуя, что диван, на котором она проспала прекрасную ночь и который не вызывал у нее никаких отрицательных чувств, теперь дрожал, словно был живой и бился в конвульсиях. Она открыла глаза. Пелена недавнего сна до сих пор ее не отпускала, поэтому поначалу показался только яркий свет, будто специально слепивший глаза, проговаривая про себя: «Проснись, проснись. Я уже не сплю, поэтому и ты не спи». Она мотнула головой, пытаясь избавиться от навевающих мыслей. Туман немного развеялся, и она увидела перед собой Егора.
- Почему ты встал? - спросила она, будто совсем не замечая, что за окном уже давно утро, и совсем не раннее, а, скорее, позднее.
Егор ничего не ответил - полная тишина в ответ на любые вопросы, кто бы что не спрашивал. Светлана вздрогнула от такой реакции мужа.
- Егор?
Снова тишина. Тишина, нарушаемая только тяжелым сопением Егора, таким нервным как..., но она этого еще не заметила и заметит ли? Решившись, Света приподнялась и обняла мужа за плечи. Он отпрянул от нее, будто парировал чей-то удар, очень тяжелый и доставляющий боль.
Глаза Светы широко раскрылись. В изумлении и страхе она начинала припоминать (хоть и очень смутно) то, чего больше всего в жизни боялась, и сделала попытку его обнять, хотя это не сулило ей ничего хорошего (она это знала, но все равно сделала), потому что не могла по-другому разговорить эту живую статую.
Егор тотчас встал. Его тело было напряжено от странной злости.
- Отвали от меня, - прохрипел он, брызгая слюной из своих крепко сжатых от злобы зубов.
- Егор! Что с тобой?
- Я не Егор, и я хочу есть, - снова прохрипело тело Егора.
Сомнения вовсе исчезли, она теперь точно знала, кто это был. И в этом не было ничего хорошего ни для Егора, ни для кого-нибудь из них всех. Поначалу ей казалось, что это Клауди, этот ублюдок, который вселился в тело ее любимого мужа и теперь убьет их всех, но теперь она так не думала.
Это тиран, их семейный тиран, терроризировавший их семью на протяжении многих лет, и теперь он снова здесь, он вернулся, чтобы снова терроризировать и избивать ее.
- Егор...
- Я не Егор, - в мгновение ока обезумевшее тело вцепилось рукой в шею Светланы, сдавливая ладонь по мере возможности в кулак.
Он пытался ее задушить, и он сделает это, потому что Света не сможет сопротивляться, у нее просто не хватит сил. Она могла только издавать крики, которые выходили наружу лишь тихими хрипами. Ее глаза начали медленно и неумолимо выходить из орбит. Ей никто не мог помочь...
Хотя нет, мог, еще и как мог. Фост, ведь он с ними, он был тут. Она глянула, испытывая сильную боль, на пол, где устроился он, но огорчилась, увидев там только сено, скомканное после сна. А где же он? Куда он делся?
Света окончательно обессилила и некоторое время не дышала, чувствуя боль в легких и смерть... совсем рядом... в сантиметре от нее. Еще секунда и ее жизнь закончится, так и не раскрыв перед ней всех своих возможностей и замечательных перспектив. Света судорожно хватала губами воздух. Ее лицо стало бледным, а губы потемнели. И вдруг руки Егора резко разжались и плетью упали ей на колени. «Он снова играет, - промелькнуло у нее в голове, - как тогда, и так до бесконечности. Лучше бы погибла». Отец Егора всегда так делал и со своей женой, и со Светой, только Егор оставался в стороне. Он этого не видел, хотя знал, что отец избивает его мать и Свету. Но что он мог поделать? Чтобы он сделал отцу, которого любил больше своей жизни?
Отдышавшись, Света попыталась медленно поднять голову, боясь снова попасть в смертельную хватку. Взглянув на пол, она не поверила своим глазам. В этот момент они словно представляли собой отдельное тело, которое может мыслить.
Тело, которое несколько секунд назад пыталось ее задушить, теперь лежало на полу, из разбитого носа текла кровь.
Подняв глаза немного выше (она так боялась увидеть там Клауди), Светлана увидела, что перед ней стоял Фост с дубинкой в руках, точнее, с какой-то палкой, немного поросшей мхом, а в некоторых местах даже гниющей. Она обрадовалась настолько, что не заметила, как пробежала по телу по направлению к своему спасителю от верной смерти и вцепилась в него объятиями.
Фост немного отпрянул, но вскоре поддался и тоже обнял Свету.
В последний момент, когда Егор (или его тело) что-то выкрикнул, Фост открыл глаза и первое, что он увидел, был обезумевший и яростный Егор. Ему никогда не справиться с Егором, у него даже шансов нет ни при каких обстоятельствах. Он прекрасно это понимал, и от этого становилось только больно внутри. Ведь, если это убьет Свету, то потом и его ждет та же учесть. Он даже думал о том, чтобы лучше он не просыпался, и смерть казалась бы ему не такой мучительной и жестокой, но он проснулся, и лежать, осмысленно сознавая, что тебя убьют, даже он не мог.