Отец Егора готовился к предстоящей битве. Он собирал все силы, чтобы потом прибавить их к силе Егора. Они готовились. - Битва будет жестокая, может не завтра, а потом, но она будет, и это точно. Мир сдвинулся. Нужно уничтожить Клауди. Они найдут завтра о нем все, что их интересует, потом сойдутся с ним в решающей битве - думал долгое время Артур.
Он не мог заснуть, бесновался туда-сюда, как и Клауди, в ощущениях неминуемой битвы. Вскоре Артур заснул, но оно не спало. Его сон длится 25 лет, а сейчас оно должно бодрствовать, готовясь к уничтожению его первой преграды, которая предстала не в очень комфортный для него момент.
39
Странно, но каждое утро Артур ощущая себя царем. Он просыпался будто в своих покоях, как царь, и иногда ему казалось, что все эти люди посланы с небес, чтобы служить ему. Раннее солнце приятно согревало кожу, но царящая во всей округе жара, вздымающая из земли последние клубы пара (парило, словно перед дождем) делала это утро невыносимым. Во всей округе негде было спрятаться от ее безумства. Жара добралась даже до теней высоких деревьев и домов. Внутри же дело обстояло еще хуже. Непроветриваемое помещение издавало ужасный запах, резко отдававший в нос, словно там были помещены с десяток скунсов.
Артур подошел к окну, рассматривая эти знойные края. Он за всю ночь попривык к этим запахам и уже, казалось, их не ощущал. Его лицо багровело от начинающих обжигать лучей солнца, и, постояв некоторое время, он отошел от окна, стараясь укрыть лицо от беспощадного света и тепла.
Все спали, ни сном, ни духом не зная, что Артур проснулся и сейчас ожидает их, пробудившихся ото сна. Егор похрапывал, часто дергая левой рукой, словно в бесконечном танце. Он повел правой рукой в сторону, подобравшись к краю, рука повисла, и Егор, перевернувшись на бок, упал. Артур тихо хохотнул, чтобы не обидеть отца и не разбудить остальных. Он поднялся на ноги, уставившись в открытое окно, из которого уже виднелся желтый пятак солнца. Егор перевел взгляд на сына, стоящего у окна, и усмехнулся в ответ на мягкую улыбку.
- Подъем саранча! Хватит спать! Сколько можно? Утро, в конце концов, - протрубил Егор, и все медленно начали подыматься со своих спальных мест. - Выступаем сейчас же. Нельзя медлить.
Со вздохами и всхлипами они выползли на улицу - совсем не то, чего хотел бы увидеть Егор, и, тем более, Артур.
- Да, ничего не скажешь, - проговорил Егор, - тупое стадо из мяса.
- Язык бы поприкусил, - не выдержала Света.
- Да вы гляньте на себя - сонное царство. Как вы собираетесь с демоном сражаться?
Все тихо перемолвились и угомонились. Они понимали, что он сказал чистой воды правду. Стояла напряженная тишина, никто не решался заговорить первым. Егор поднял руку и ударил себя по лбу, после чего с силой ее опустил и махнул на них.
- Бес толку, все бесполезно.
Он развернулся к ним спиной и пошел вдоль улицы. Артур устремился следом, и остальные немедля тоже поволокли ноги. За последние несколько дней они очень устали, их ужасно вымотали эти прятки. Им бы очень хотелось немного отдохнуть, но время не дает им такой возможности, неумолимо сужая мир вокруг них.
- Клауди здесь, и никакого отдыха, пока мы не уничтожим его, - произнес Егор, не останавливаясь и даже не повернув головы.
Тупое стадо двигалось в направлении невысокого холма, выступающего из-за небольших домов. Знойный день заставил их пожалеть о том, что вышли наружу, но и в здании оставаться было невозможно. Ветер заставлял трепетать листву и должен был неплохо освежать, как думалось сначала, но его горячие потоки делали все наоборот и уже совсем скоро начали обжигать кожу.
Первым местом и, как все очень надеялись, последним было именно небольшое местечко близ холма. В это время, когда солнце стояло еще не в зените, местечко было в тени, но позже его поверхность разогревалась особо сильно из-за камней, устилавших его. Это место наиболее походило на логово Клауди, хотя, в отличие от других, оно было специально устлано большими камнями, но очень плоскими, не более одного сантиметра в толщину. Камни выбирались очень тщательно, это было видно по ним, когда, пролежав столько лет, часто омываемые дождями, испытывающие необыкновенную жару и пары, вздымающиеся вверх, они не потрескались (даже и намеков на это не было). Они сохранили свой первозданный цвет, хотя за ними никто никогда не ухаживал.