Так продолжалось до тех пор, пока я не вошёл в силу и не смог дать им достойный отпор. Но репутация уже была заработана, да и мои «приступы» не сыграли положительной роли, так что образ «странного» парня прочно прилип к моей личности.
Тем временем, наша поездка продолжалась и вскоре, в какой-то степени, я оценил комфортабельность путешествия на своих двоих перед средством передвижения без рессоров и каких-либо амортизаторов. Проще говоря, каждая колдобина и рытвина на дороге воспринималась моим многострадальным телом по полной. И какую бы я позу не принимал, больше пары минут высидеть в ней было невозможно. Собственно, поэтому весь путь запомнился мне чередой падений, синяков и других «неудобных» вещей. Видимо, кто-то существенно сэкономил, когда проектировал эту чёртову повозку или, конечно, это некая изощрённая часть моего наказания.
Только к вечеру мы вроде бы въехали на более цивилизованную территорию и это, прежде всего, сказалось на качестве дорог. Теперь они не были средоточием ухаб, трещин, а иногда и просто огромных ям. Плотное покрытие тёмного цвета слегка пружинило и даже было размечено ярко-жёлтой краской. Зачем это было сделано, я понял чуть позже, когда нам на встречу на довольно приличной скорости промчался очень странный аппарат, испускавший знакомое зловоние горючего газа, что так же использовали в своих двигателях торговцы.
Их дирижабли, конечно, существенно отличались по размерам, но здесь работал такой же принцип, только вместо несущих винтов, вращались колеса. Двигалось это сооружение довольно споро и по скорости значительно обгоняло лошадь на полном скаку.
Нам ещё трижды приходилось притормаживать, чтобы пропустить эти «газовые» экипажи, как я их про себя назвал. И каждый раз я ощущал некую напряжённость у моих сопровождающих, будто им было неприятно присутствие тех людей, что находились внутри проезжающих машин. Может это был некий аналог «тайной полиции», подумалось мне, и сразу же за этим возник вопрос, откуда я вообще знаю, что такое «тайная полиция»?
Да уж, похоже, всплески моей памяти стали проявлять себя ещё более активно. Вот только разбираться с этим мне предстояло самому. Хотя особого вреда я не ощущал, но возникающее чувство «открытой двери в неизведанное» всё-таки слегка напрягало меня. Поэтому мне очень хотелось понять истинную причину столь резких изменений в моём разуме.
Остановившаяся повозка прервала мои раздумья и я, наконец, увидел, что мы стоим у своеобразного пропускного пункта, за которым буквально в паре сотен шагов возвышались какие-то непонятные сооружения с протянутыми между ними канатами.
Проверив документы и коротко взглянув на меня, бойцы на заставе, перекинувшись несколькими фразами с моими сопровождающими, пропустили нас дальше. И, подъезжая всё ближе, я понял, что это целый комплекс, который можно было бы именовать городом, если бы не эти непонятные верёвки, сплетённые в причудливые узоры. Поначалу я подумал, что это некие элементы декора и украшения, но проезжая под этими рукотворными лианами по моей коже пробежали, будто мелкие разряды-уколы. И тогда я понял, что это, скорее всего, защитная сеть, по которой пущено довольно высокое напряжение.
Когда-то отец рассказывал мне об электричестве и даже показывал пару довольно интересных эффектов его работы. Но такое массивное и активное использование этого физического феномена я видел впервые. Наверное, на это были свои причины. В любом случае, все эти меры безопасности были созданы не просто так. И мне очень не хотелось бы проверять, насколько они надёжны.
Добравшись до центра этого необычного поселения, мы остановились и меня, вытащив из повозки, переместили в ничем не выделяющееся здание, что на проверку оказалось своего рода тюрьмой, причём уходящее под землю на довольно большую глубину. Я понял это, когда преодолев вниз несколько лестничных пролётов никто и не думал останавливаться.
Наконец, мы предстали перед массивной дверью, которая чудовищно скрепя открылась, показав дальше нелицеприятное нутро. Голая, будто гранитная поверхность была посыпана жухлой соломой, и в самом дальнем краю находилось нечто напоминающее отхожий угол. Да уж, более гиблой темницы я не видел.