Надев на себя сиреневый балахон карателя, поверх которого был одет белый халат аналитиков, Наут вышел из своей комнаты во дворце и направился под землю, где сейчас проводились работы по установке огромного кристалла, который в будущем будет мозгом проекта «Колосс». Быстрым шагом, с привычкой, присущей только ворам, шпионам и убийцам, держаться стен, он добрался до главной комнаты аналитиков. В ней трудились человек тридцать в белых халатах, пытаясь установить огромный кристалл на приборную платформу.
— Как успехи? — совершенно бесшумно подкрался Наут к своему заместителю аналитического отдела по имени Освальд.
Освальд даже не взрогнул, уже привыкший к подобным внезапным появлениям своего начальника. Хотя поначалу он всегда пугался, после пытался всегда быть на чеку, чтобы не прозевать приход своего господина. За все время, что он работал с Наутиэлем, ему так ни разу и не удалось это сделать.
— Укладываемся в график. Движущиеся части были установлены в большинстве дворцовых блоков. Осталось только поставить кристалл-поводырь и соединить все части в одну единую энергосеть. Ну, и все это нужно чем-то запитать, разумеется, — отрапортовал Освальд, даже не поворачиваясь.
— Этим я займусь лично в самое скорое время, так что тебе остается завершить все приготовления, — тихо произнес каратель.
— Будет сделано, — коротко ответил ему заместитель и направился отдавать приказы своим подчиненным.
Наут усмехнулся и пошел в королевские покои, дабы предупредить о своем будущем отсутствии. Запасы его кровавника подошли к концу, а добыть этот плод можно было только в болотах Шеола. Поднявшись наверх, он свернул в узенький коридорчик, которым пользуются только слуги. Нажав на одну из небольших фресок, в изобилии разбросанных по стенам, Наут скользнул в образовавшуюся нишу, на месте отъехавшего внутрь куска стены. Секунда, и коридор снова пуст, как будто в нем только что не стояла тень, завернутая в сиреневый балахон. Подобными секретными ходами дворец был изрезан как муравейник, и Наут знал о каждом из них, даже о тех, о которых знать не должен.
Идя по пыльным узким тайным ходам, каратель подумал, что захоти он убить короля, никто даже не поймет как и кто это сделал.
Он усмехнулся подобным мыслям и отправился дальше. Путь Наута, который ему пришлось проделать, прежде чем он добрался до нужного места, напоминал петляющего зайца, пытавшегося сбить со следа охотившуюся за ним лисицу. Множество поворотов, развилок, тайных ходов в тайных ходах, наконец, привели его к огромной мощной раме, в которой мирно покоился холст неизвестного мастера. Подойдя вплотную, каратель дернул за незаметный шнурок, висящий в потайной нише слева от картины. В стене раздался едва различимый скрежет механизмов, и после легкого щелчка картина открылась, как обычная дверь, давая проход в кабинет его величества.
Хит II сидел, закинув ноги на свой огромный стол, и смотрел в потолок, шевеля губами и напевая про себя какую-то песенку.
— Заходи уже, раз пришел, — не переставая пялиться в узорчатую фреску на потолке сказал король.
Хит II был молод. Его отец скончался примерно год назад от сердечного приступа. По крайней мере, все так думали. Хотя в дворцовых стенах ходил слушок, что предыдущему королю помогли отправиться на преждевременную встречу с богами. Естественно, самые говорливые языки были вырваны лично самим Хитом II, а над всем тем, что оставалось, работали слуги плети. Люди, которые прожили при дворе немалое количество времени, сразу же узрели закономерность в разговорах о смерти прошлого короля и их скором исчезновении, так что любые сплетни на эту тему стихли, так и не успев начаться. Естественно, Наутиэль знал всю правду о кончине отца нынешнего короля, вот только ему не было никакого дела, кто сейчас сидит на троне. Главное, чтобы ему, Науту, никто не мешал заниматься своими исследованиями, и он поддержит даже портовую шлюху, взойди та каким-то чудом на трон.
— Ваше величество, — поклонился Наут, прежде чем войти в кабинет.
— Брось. Я тебя все равно не вижу.
Это было чистой правдой. Нынешний король был от рождения слеп. Отсутствие зрения он компенсировал безмерно развитым чутьем и обостренным слухом. Так что со слепым монархом приходилось считаться абсолютно всем. Складывалось впечатление, что он не в состоянии видеть только в привычном понимании этого слова. По самым малейшим оттенкам голоса, Хит был способен определить, с каким выражением лица с ним беседуют. Наут проскользнул в кабинет, и образовавшийся проем между стеной и картиной деда Хита тут же закрылся.