Золотистая блондинка, которую звали Пегги, повела нас через весь белый солнечный дом на задний двор, откуда доносились музыка, визги, плеск воды и запах чего-то жареного.
Пати было в разгаре. Из еды — хот-доги, из алкоголя — теплая кола. Предусмотрены были и развлечения: настольный хоккей и футбол. Гости оккупировали игровые столы. Трещали движущиеся пластиковые человечки. Майкл принес мне бумажную тарелку с сосисками. Клетчатый налил сладкую газировку из огромной бутылки. Солнце плескалось в бирюзе бассейна. Из установленных на лужайке динамиков Бритни повторяла, что она сделала это снова и снова. Стало очевидно — я попала на самую скучную вечеринку в своей жизни.
Пока я облизывала кетчуп с сосисок, гости напивались колой за барной стойкой, организованной прямо в бассейне. Розовые упитанные канадки. Почти всех звали Дженнифер. Это имя они произносили старательно, со смачным плевком в районе долгого f. Сквозь перемолотые сосиски пробивались идеальные белые зубы.
Тут же, на большом резиновом крокодиле плавала мускулистая кучка canadian guys. Они брызгали в дженниферов водой. Дамы кокетливо визжали. Из них выскакивали кусочки хот-догов. Дженниферы старательно собирали их пальцами и отправляли назад в рты.
— Тебе, наверное, тут скучно, — забеспокоился Майкл. — Мне бы хотелось попасть на русскую вечеринку, — мечтательно добавил он. — С водкой и песнями под гитару. Отец рассказывал, что вы, русские, умеете веселиться, — предположил он, будто сам был совсем не русским. Будто каких-то десять лет назад не жил с родителями на Соколе и не был пухлым мальчиком Мишей с большим ранцем за спиной.
— Мне классно, — соврала я, чтобы не обижать «кузена». — Просто все это странно. Где же именинник? У кого день рождения?
— Никто не знает, — Майкл легкомысленно пожал плечами. — Разве это важно? Все просто пришли хорошо провести время.
— Есть хот-доги и пить колу? — не выдержала я.
— Хочешь, я их развеселю? — оживился Майкл. — Знаешь, какое русское слово кажется канадцам смешным? Они катаются по земле от хохота, когда слышат его!
В голову не приходило ничего приличного.
Майкл глотнул для храбрости колы. Стащил через голову футболку, оставшись в шортах, и сиганул в бассейн. Вода сомкнулась над его свернутом в прыжке телом. Вынырнуло оно у бара, и преодолевая сопротивление воды, тяжело взгромоздилось на высокий стул.
— Зубная щетка! — гаркнул Майкл, и все заржали.
— Shit-ka! — одобрительно повторяли гости.
Оказалось, это была его любимая шутка.
Кусты зашевелились — в них прятался симпатичный скунс и грозился завонять. Над моей головой растворялся в лучах чужого солнца канадский клен. Стриженый газон приятно холодил голые ступни. Невидимые нити ныли в животе и тянули домой. Совсем домой. Зубная shit-ка…
— Ладно, — Майкл, довольный произведенным на дженниферов эффектом, уже отряхивался рядом, как молодой спаниель. — Я знаю, чем поднять тебе настроение.
Намерение оказалось серьезным. В его рюкзаке, помимо сменных штанов, заботливо положенных сестрой маминого нового мужа, нашлась бутылка джина. В кармане толстовки — марихуана. Предаваться порокам на глазах у хозяев и осоловевшей от хот-догов публики нам показалось неуместным. К тому же Майкл мерз в мокрых шортах.
Мы зашли в дом и, сгорбившись, как воришки, направились к лестнице. В конце коридора послышался бодрый голос Пегги. Она кричала что-то про клоунов и торт. Мы взлетели на второй этаж и юркнули в первую открытую дверь. Жалюзи были наглухо закрыты. Комната тонула во мраке. Майкл запер дверь изнутри, нажав круглую кнопочку на ручке.
Мы расположились на мягком ковролине, и достали наощупь наши сокровища.
— Лучше либо пить, либо курить, — предупредила я, — иначе может не дать.
Мне хотелось казаться искушенной.
Майклу тоже. Он сделал несколько громких глотков, и пока я перенимала у него эстафету, раскурил самокрутку.
Джин обжигал рот, трава — легкие. Мы кашляли и хихикали. Сидеть стало мокро — с братца натекла лужа. Майкл рассказывал, что в Канаде ему скучно. И он, конечно, мечтает вернуться in Russia. Потому что in Russia даже до детского сада дойти — целое приключение. Однажды Майкл заснул и свалился с санок прямо в сугроб. Отсутствие балласта сонный отец заметил только в госучреждении. Ржака, правда? А тут — тоска. Тоскище.
— Ты бы хотела заняться со мной сексом? — неожиданно спросил Майкл.
Я приложилась к бутылке и серьезно задумалась. Косяк жег пальцы.
Майкл признался, что у него никогда не было девушки. Зато у него есть обрезание. Я никогда не видела, как выглядит обрезание. А еще, он подозревал, что у него маленький. Это стало последней каплей в чаше моего любопытства.