Подруги пили чай с шоколадными конфетами. Валя и Марина закатывали глазки и визжали, какая Настя счастливая, как они ей завидуют и какой у нее замечательный будет муж. Настя заверяла, что их счастье тоже не за горами и принцы на белых конях уже в пути. А за их спиной возвышаются прекрасные замки. Они ушли, когда уже смеркалось. А Настя последний раз полюбовалось свадебным нарядом – окажется, что и действительно в последний раз, - убрала его в шкаф и приготовила постель. Она невероятно устала. Уснуть не могла. Она была уверена, что Слава сегодня обязательно заедет. Хотя в последние дни он приезжал реже.
На него навалилось много работы. Выглядел он уставшим. Настя его жалела. О работе он ничего не рассказывал. Только отмахивался: «Всё нормально!», «Пробьемся!», «Нас не догонишь!» В этот раз он выглядел каким-то напряженным и тревожным. В глаза ей не смотрел. Настя видела, что он не слушает ее, поглощенный в свои переживания. Она заметила это, почувствовала и замолчала, боясь вызвать в нем раздражение. Слава молча прихлебывал чай и не поднимал глаз от стола. То и дело вздыхал.
- Неприятности? – не выдержала она.
Слава поглядел на нее тяжелым взглядом. Ей стало страшно.
- Сегодня я впервые пожалел, что родился на белый свет, - проговорил он. – Вроде уже всего навидался. Должен был привыкнуть.
Настя хотела погладить его по голове, но что-то ее остановило.
- Знаешь, человек, который боится крови, не может быть врачом. Ассенизатор не смущает вонь. И мне надо к этому привыкнуть. А вот сегодня сорвался, как пацан. Не мог смотреть больше на эту ухмыляющуюся рожу. Ударил!
- Ударил? Как? Кого? Не может быть!
- Это не человек. Его даже нельзя назвать животным, чтобы не оскорблять животных. Три часа… Представляешь! Три часа подряд он мне рассказывал, смакуя подробности, закатывая от удовольствия глазки, мурлыкая, как кот, и похохатывая.
Слава оттолкнул пустую чашку.
- В это мгновение он мысленно возвращался на место преступления и вновь переживал его с каким-то чудовищным сладострастием. Всякий раз он убивал новым способом, всё продлевая и усиливая мучения своей жертвы, чтобы дольше наслаждаться этим. С каждым новым убийством он чувствовал себя всё счастливее и счастливее. В деталях, как поэт, описывал надвигающийся у него оргазм. То, как набухала у него крайняя плоть…И подряд три часа про пятнадцать убийств. А у него их почти семьдесят. По крайней мере, тех, о которых нам известно. Солдат, убивший семьдесят врагов, получит звание героя отечества и будет гордиться этим.
- Ой!
- Он знает, что ему грозит вышка. Терять ему нечего. И он снова проживает свою людоедскую жизнь, считая, что она у него вполне удалась. Я чувствую, что всё, что больше не могу. Открываю ящичек, снимаю пистолет с предохранителя, сжимаю рукоятку. Что меня остановило в последний момент, не знаю. В голове был такой туман. Завопил, у меня началась истерика. Орал что-то вроде: «Заткнись, падла!» Он удивился, уставился на меня, а потом снова заговорил с такой издевательской ухмылкой: «Нервишки сдают, сучонок мусорской! Что же ты полез сюда, раз такой слабонервный? Каким-нибудь инженеришкой устроился или в лаборатории с пробирками возился! С портфельчиком бы ходил! Детективчиков начитался? А вот он я, детектив самый настоящий! Еще ни один день будешь слушать мою исповедь, мусор долбанный! Мне торопиться некуда. на тот свет еще успею. Буду тебе рассказывать во всех деталях, чтобы прочувствовал! У меня феноменальная память. В чем ты уже убедился. Так же? Когда я закончу свою исповедь – а произойдет это не скоро – ты уже будешь другим человеком. Уверяю тебя! Нет! Я неправильно сказал. Ты уже не будешь человеком. Ты будешь зверем! Таким же, как я. Нет! Я опять неправильно сказал. Тороплюсь потому что. Как я, тебе никогда не быть. Ты будешь злобным шакалом, ненавидящим всех и всё. Ты утратишь всякую веру. Ты отринешь заповедь: «Прощай, врагов своих!» Что за дурацкая заповедь?»
- Какой кошмар! – воскликнула Настя.
- «Бог, сказавший это, для тебя будет самым плохим богом. Ты возненавидишь его. Вообще, больше у тебя не будет бога, никакого. У тебя больше не останется веры. Ни на столько! Ни на грамм! Ты будешь смотреть на пламя костра и будешь представлять, как на вертеле, словно барана, поджаривают человек, чтобы потом сожрать его, подсаливая и поливая кетчупом. И всё это под скабрезные анекдоты и водочку. С лошадиным ржанием! Знаешь, как здорово поджаривать кого-нибудь живьем на вертеле? Человеческое мясо немного сластит. Особенно, если у кого диабет. Или… ты будешь смотреть на воду, а перед твоими глазами будет стоять картинка, как ты бросил сюда свою мать, связав ее по рукам и ногам и привязав груз».