- Простите, пожалуйста! – прервал ее церемониймейстер. – Вы готовы были отдаться ему в тот момент?
- Ну, тогда я ни о чем не думала. Была в каком-то тумане, наркотическом опьянении. Нет! Я никогда в жизни не пробовала наркотиков. Это просто для сравнения. Но, думаю, что да, исходя из того, как развивались события дальше. После того, как закончилась дискотека. Замолчала музыка, все стали расходиться. Я хотела уйти с подругой. Но ее уже нигде не было. Видно ушла с каким-то парнем. Я вышла из клуба одна. Но не прошла и нескольких метров по парку, как услышала сзади шаги. Кто-то догонял меня бегом. Я напугалась. И хотела уже бежать. Но было поздно. Он – а это был Владимир – обнял меня за талию и спросил, может ли он проводить меня.
Она замолчала. Вздохнула и чуть прикрыла глаза, как будто вспоминая и вновь переживая те мгновения.
- Не помню, что он мне говорил, что я говорила ему. Только вдруг я почувствовала его руку под моим лифчиком. Уже в следующее мгновение он тянул меня в сторону от дорожки. Да! Да! К тем кустам, где совокуплялись презираемые мною особи. «Владимир! Владимир! Я согласна, - прошептала я ему. – Только не здесь! Умоляю тебя!» Вероятно, мой отпор был достаточно решителен, потому что он больше не тянул меня в сторону.
Зал загудел.
- Он сказал мне: «Стой здесь! Никуда не уходи! Я мигом!» Чмокнул меня в щеку и убежал. Первым моим побуждением было убираться отсюда как можно быстрее. Я даже начала проклинать себя, что пошла на эту дискотеку. Но я осталась на месте и стояла, как заколдованная, без движения. Появился Владимир. Он запыхался. «Ничего не вышло!» «А что должно было выйти?» «Ни у кого нет пустой хаты».
В зале захихикали.
- И тут как будто меня кто-то тянул за язык, а ведь я уже была рада, что всё так получилось, что ничего у него не вышло, и брякнула: «Ой! А у мамы сегодня ночное дежурство в больнице». «Так чего же мы здесь стоим? Помчались к тебе!» Ни у него, ни у меня не было денег ни то, что на такси, даже на трамвай. Я потом узнала, что на дискотеках они играли бесплатно, поскольку и помещение для репетиций и инструменты всё это было клубное. Он тянул меня за руку, а я указывала, куда меня нужно тащить. Ну, и как в кино. С порога он уже начинает раздеваться и меня раздевать, и сам не понимает, что важнее, что нужно прежде сделать., меня раздеть или себя. Не дораздевшись и меня не дораздев, он подхватывает меня на руки и несет, быстро так перебирая ногами. Вместо спальни заносит на кухню. Меня разбирает смех. «Ты собрался меня поджарить, чтобы я поаппетитней была?» - спрашиваю. Он уже на полу кухни хотел, так было невтерпеж, но я схватила и потянула его в спальню. Мы упали на постель.
Начали делать ставки, почему соития не произошло. В зале забегали с блокнотами. Одни были уверены, что у Вовы в самый решающий момент пестик увял. Так случается нередко. Другие считали, что Вовчик оказался трансгендером и у него просто не оказалось того, чем лишают девственности. Но давайте не будем гадать и дослушаем ее рассказ.
- Он набрасывается на меня. Я чувствую, как он сдергивает с себя трусы, хватает свой… ну, этот самый… чтобы отправить его в нужном направлении. Я готова отдаться ему. Приподнимаюсь и сдергиваю с себя трусики. И хочу теперь оказать ему помощь в достижении цели.
- Уууу! – загудел зал.
- Да и самой стало интересно, какой он у него. До этого только виртуально была знакома. Многие рассказывали самое разное. А теперь самой хотелось потрогать, приобщиться. Что же это такое в реальности? Мелькнула мысль: а может быть, сделать орал? Тогда будут и овцы целы, и волки сыты. Но постеснялась. В этот самый решающий момент телефон. «Не бери! Не бери! – шепчет он в отчаянии. – Умоляю тебя!» Как это не бери? Мало ли что? Но чтобы взять телефон, мне пришлось выскользнуть из-под него. Сделать это было нетрудно, поскольку он был мокрый, как будто только что вышел из-под душа. Присаживаюсь на крой кровати с приспущенными до колен трусиками. Дотягиваюсь до телефона.
В зале опять воцаряется тишина.
- Сдергиваю лифчик, болтающийся у меня на шее. Он громко дышит мне в затылок. «Тише! – говорю. – Это мама. Да! Мама!» «Ой! Доченька! Прости ты меня, дуру неотессанную!»
Раздался смех.