Хоть роль египетского золота не просматривается явно, ощущается работа тайных посланцев царицы. По крайней мере, мы знаем про одного из них, астролога при дворе Антония, в чью задачу входило убеждать своего влиятельного клиента, что он может быть самим собой лишь вдали от Октавиана. А сколько других подливало еще масла в огонь! Мы убеждаемся, что с тех пор, как египетская дипломатия начала манипулировать различными римскими партиями, она добивается успеха. Клеопатре необходимо было создать у Антония трудности, вынудить его прибегнуть к ее содействию. Надо только придумать ситуацию, подобную той, какая существовала во время осады Александрии, когда Египет был не приютом успокоения, а силой, способной повлиять на исход событий. «Неподражаемые» улетучились из Александрии. Наступил новый период, на первый взгляд устойчивый, но слишком невыносимый для двух антагонистов — Октавиана и Клеопатры, — чтоб это могло продолжаться долго.
Глава VII
Парфянская авантюра
осадно, не правда ли, что из колоссальной дали в две тысячи лет мы не слышим голосов главных героев, чьи страсти движут интригой этой драмы. Снарядив армию против парфян, Антоний поставил во главе нее Вентидия Басса. И вот в ушах уже зазвучала известная трагедия Джона Драйдена «Все ради любви», где автор, современник Людовика XIV, реконструирует где-то на грани исторической развязки диалог между Антонием и Вентидием:
Антоний (приподнимаясь)
— Вентидий, ты ли?
Вентидий
— Это ты Антоний?
Все тот же я, каким с тобой расстался.
А ты переменился.
Антоний
Я разгневан.
Вентидий
И я разгневан.
Антоний
Я хочу покоя.
Ступай, ступай.
Вентидий
Но я тебя люблю
И здесь останусь.
Антоний
Ты забылся, право.
Скажи мне, кто я?
Вентидий
Император мой.
Дороже неба для меня Антоний.
Грех это говорить. Но ты мой бог.
Но оставим Вентидия. Вот на сцене появляются Октавия и Клеопатра:
Октавия
Не спрашиваю, ты ли, Клеопатра,
Твоя осанка…
Впору лишь царице.
Клеопатра
Я догадалась, кто ты.
Октавия
Я дочь Рима.
То ставит, то свергает он цариц.
Клеопатра
Супруг твой римлянин, и он мне служит.
Октавия
Был римлянином, стал рабом в Египте.
Однако вырву, вызволю я мужа.
Клеопатра
Уймись, уймись, Юнона моего Любовника.
Он путы дел домашних
Сменил на узы легкие в Египте.
Но оставим эти поэтические домыслы времен английской Реставрации и вымышленные препирательства между Октавией и Клеопатрой. Мы считаем, что голос Клеопатры был по-настоящему услышан на столетие ранее Уильямом Шекспиром. Как нам отделаться от этих властных звуков? Как забыть?
Клеопатра
Скажи мне, был он грустен или весел?
Алексас
Как день, когда ни холодно, ни жарко,
Антоний был не грустен и не весел.
Клеопатра
Вот человек! Заметь же, Хармнана,
Заметь, как он разумно вел себя.
Он не был грустен, чтоб не приводить
Сподвижников в унынье, не был весел,
Свидетельствуя этим, что в Египте
Оставил помыслы свои и радость.
Смешенье дивное веселья с грустью!
А кто сравнится с ним в том и в другом?