Но это еще не значит, что она не любила Антония, не была им увлечена. Этого мы никогда не узнаем. Трудно, отметим кстати, играть долгое время такую роль и не проникнуться ею. Антоний был красавец-мужчина. Тут на чашу весов можно бросить все. С самого начала нам следует отказаться от предвзятого взгляда: Клеопатра, так же как во времена Цезаря, лишена возможности выбора. Мать Цезариона должна стать супругой Антония. А то, что им нравилось быть в обществе друг друга, совсем иная история.
В то время супругой Антония была властолюбивая Фульвия, ведавшая его римскими делами. Заменить Фульвию в постели — это, в сущности, еще не так много, важно связать Антония с Востоком, завершив поездку по сбору богатств как бы возведением его в сан правителя, короче, оторвать от Рима.
«Союз неподражаемых» в Александрии обретает вдруг символический смысл: город должен превратиться в столицу Антония. Из всех политических авантюр Клеопатры эта — наиболее рискованная, наиболее чреватая последствиями. Нечто вроде осуществления облегченного варианта ее мечты о Цезаре, который сместил центр римской политики на Восток, мотивируя это необходимостью победы над парфянами, чем вызвал, роковым образом, собственное падение. Теперь Клеопатра вынуждена повторить ту же игру, и не в тени Цезаря, а у всех на виду, без чего, по ее убеждению, египетскому царству рано или поздно придет конец, а это будет означать исчезновение Цезариона и ее собственное.
Цезарион… С наступлением 41 года, то есть с того самого момента, как между Клеопатрой и Антонием начались переговоры, приведшие к встрече в Тарсе, в египетском политическом протоколе обнаруживается одна особенность. Птолемей по прозвищу Цезарь по-прежнему упоминается в политических актах рядом с Клеопатрой, но теперь нет и речи о его царствовании, речь лишь о правлении Клеопатры, о ее одиннадцатой годовщине на престоле. Цезарион низведен, таким образом, до того же уровня, что и братья Клеопатры, когда она желала подчеркнуть, что правит единолично.
Такова мера предосторожности, направленная на то, чтобы сделать отношения между Антонием и Клеопатрой более приемлемыми для Октавиана, официально назначенного наследником Цезаря. Этому компромиссу с устранением Цезариона из публичной жизни, что несомненно поможет Антонию в Риме, соответствует и приказ умертвить Арсиною в Эфесе, где она состояла жрицей в храме. Отныне у Клеопатры нет больше ни сестры, ни брата. Она обезопасила свою жизнь и жизнь своего сына от династических посягательств, но одновременно сожгла за собой мосты. Нет более выбора между египетским царством в том виде, в каком его олицетворяют она и Цезарион, или безоговорочной аннексией его Римом. Хотят того александрийцы или не хотят, в ней воплотилась свобода и независимость Египта.
И Антоний, как ни странно, выступает гарантом.
Жители Александрии находят меж тем весьма забавными ночные похождения «Союза неподражаемых», и злые языки, вероятно, не слишком зло шутят, когда благодарят повелителя Рима за то, что, передав в руки италийцев проскрипционные списки, он наделил их трагической ролью, а александрийцам предоставил комедию.
Глава V
Рим принимает Антония
Антоний, как некогда Цезарь, решил перезимовать в Александрии. Он даже не искал для этого предлога — пассатные ветры или что-либо другое. Но из Рима внезапно прибыла депутация ветеранов, зовущая его на родину. Антоний меж тем жил на широкую ногу, примерно так же, как в Риме. Он облекался в греческую хламиду, и в этом отказе от римской тоги многие видели не простую смену одежды, приспособленной к более жаркому климату, но символ, своего рода единение с Востоком, с Египтом.
Антоний был одним из двух властелинов Рима.
Вначале его миссия состояла в том, чтобы собрать средства для устройства ветеранов. Желал он этого или нет, но он олицетворял собой одну из тех сил, которые борются за власть над Римом. Ему предстояло поделить с Октавианом не только наследие Цезаря, но и власть, то есть воплотить в жизнь противоречивые зачастую интересы. Сделано было пока что еще очень мало. В начале 40 года Лабиний, один из уцелевших вождей республиканской партии, вторгся во главе парфян (персов) в Сирию и Малую Азию. В тот же самый момент в Риме вновь вспыхнула гражданская война.
Напомним, что у Антония осталась там властолюбивая супруга Фульвия и брат Луций. Похождения «неподражаемых» в Александрии должны были серьезно повлиять на дела в Риме. Отношения с Клеопатрой не могли не возбудить ревности надменной патрицианки, но куда важнее оказалось то, что египетские пристрастия Антония встревожили всех, кто, делая на него ставку, решили противостоять демагогии Октавиана.