Она расспрашивала его о Цезаре, перескакивая с одного предмета на другой...
— ...Самой значительной победой для Рима, была, конечно же, победа при Заме, когда римские войска разгромили конницу Ганнибала, — говорил Аполлодор.
— Карфаген был таким сильным государством?
— Вероятно. Теперь уже трудно сказать. Если тебя, царица, интересует моё мнение, то суть не в том, что замечательный полководец Ганнибал уступил отличному полководцу Сципиону; суть в том, что какая-то гниль завелась в Карфагене! Если в каком-либо государственном устройстве заводится гниль, то никакие полководцы уже не спасут!..
— И как избежать появления подобной гнили?
— Твой вопрос, царица, очень характерный вопрос, очень, я бы сказал, человеческий вопрос! Многие часто задают аналогичный вопрос: можно ли избежать смерти, то есть никогда не умирать?..
— Ты хочешь сказать, что каждое государство ожидает смерть? Каждое государство смертно?
— Если смертен человек, отчего же то или иное государство вдруг сделается бессмертным?
— А как определить, что государство умирает?
— Это невозможно, царица. Верных признаков не существует. Можно предполагать, но нельзя знать!..
— И что же делать, как поступить, если твоё государство умирает?
— Умереть вместе с ним! Или перейти в другое государство!
— То есть найти другое государство?
— В таком, прости меня, добре, как эти самые государства, никогда не будет недостатка!..
Аполлодор снова возвращался к римским победам и говорил словами английского военного журналиста и писателя Лиддела Гарта, который, естественно, родился спустя очень много лет после смерти Аполлодора:
— ...Победа при Заме сделала Рим господствующей державой в бассейне Средиземного моря...
И опять же словами Гарта он рассуждал о победах Цезаря:
— ...Цезарь терпел поражение всякий раз, когда он применял прямые действия, и, напротив, добивался всегда успеха, когда применял непрямые действия...
Аполлодор рассказывал своей царице, что Цезарь начинал свою жизнь политика в качестве, разумеется, горячего сторонника сохранения республиканского правления, занимая последовательно важные должности в системе этого самого республиканского правления, в частности, должность военного трибуна и должность претора. Затем, и вероятно, исключительно во имя спасения республики, образовался триумвират пресловутый — Цезарь, Помпей, Красс. Затем Красс умер своей смертью. Затем Цезарь подчинил Риму всю заальпийскую Галлию. А теперь Помпей убит. И Цезарю ничего не остаётся, как сделаться единовластным правителем Рима!..
— Неужели мой брат решится объявить войну Цезарю, то есть Риму?
— Говорят, что Цезарь опасается покушения, поэтому он много времени проводит на пирушках среди своих офицеров...
— Какой способ обезопасить себя!..
— Такой уж! Потин думал, что, получив голову Помпея, Цезарь покинет Египет. Он, собственно, и явился в Египет не для того, чтобы взыскать долги Авлета, а преследуя Помпея! Хотя, между прочим, Птолемей Авлет должен был Риму семнадцать с половиной миллионов драхм. Цезарь приказал объявить, что прощает Египту семь с половиной миллионов, а десять миллионов требует на содержание своей армии. Потин уже несколько раз беседовал с Цезарем и советовал ему покинуть Египет и заняться дальнейшими великими делами. Потин от имени царя обещает возвратить деньги, но не сейчас, а позднее, когда в Египте выдастся особенно урожайный год...
Маргарита слушала и вдруг задавала тот или иной вопрос, казалось бы, не имевший прямого отношения к словам Аполлодора предыдущим... Он улыбался ласково и отвечал...
— А сколько лет было этой Юлии, дочери Цезаря, когда она умерла?
— Тридцать один год. Она умерла от родов.
— Значит, у него есть внук, наследник?
— Ребёнок тоже умер. Но Цезарь усыновил своего племянника. Впрочем, ещё не очень понятно, чего ждать от этого юноши. Кажется, он не наделён от природы крепким здоровьем...