ГЛАВА 19. Гибель и возрождение художника
Семен Логинов, в отличие от многих своих сверстников, в детстве и после него, не очень любил рисовать. Если он и брался за какой-нибудь набросок, то, следует признать, было не так много людей, которые бы определяли, что изображено на полотне юного художника. Частенько, самому будущему журналисту приходилось объяснять зрителю, что нарисовано на холсте, и что он хотел этим сказать. С другой стороны, его работы отличались нестандартным видением предметов. Он не рисовал объекты такими, какими их видели тысячи других глаз. Он умудрялся уловить мельчайшие детали, оценить красоту или бесконечное уродство этого штриха, и именно его он гипертрофировал, увеличивал, через нее передавал сущность предмета. Но сия особенность была непонятна многим людям. Однажды. он увидел необычного лебедя, у которого на фоне потрясающе красивого оперения, тонкой аристократической шеи, выделялся совершенно уродливый, огромный, кривой, как изгиб старой кочерги, клюв. Люди морщились от недовольства при виде этого творения природы в городском парке, так как на фоне красивого тела, так сказать, в «красивой одежде», имелась носатая негармоничная «харя». А вот Семен сразу заприметил этот экземпляр животного мира, безобразный изогнутый клюв намертво запечатлелся в памяти, так же, как и выражение глаз птицы. Семену показалось, что лебедь понимает, что его физиономия неудачна, и портит общее впечатление о лебедях как о биологическом отряде птиц, и от этого самому уродцу было очень грустно и обидно, и эти грусть и обида были растворены в его маленьких, но умных глазках. Маленький художник уловил этот штрих в «зеркале души» птицы. Держа этот образ в зрительной памяти, этот причудливый клюв, эти грустные и умные живые бусинки, что с тоской и интересом смотрели на окружающий мир, Семен в возрасте девяти лет поставил перед собой мольберт, взял чистый холст, кисточки в руки, и начал рисовать. Через неделю немалого труда картина была закончена. Естественно, мальчику захотелось похвалиться своим творением, и, несомненно, это должен был быть близкий человек. Человек, которому ребенок доверял и не боялся, что его засмеют или обидят.
Отец Семена пришел с работы в тот день немного навеселе. От него исходил запах свежевыпитой водки. Как понял мальчик, в тот день у отца — Сергея Логинова, случилась получка на заводе. Сергей по привычке отметил это дело с сослуживцами по цеху, но домой пришел еще не совсем поздно. После плотного ужина с несколькими рюмками водки, рабочий Логинов с удовольствием завалился на свой диван и уткнулся в хоккейный матч. Он уже начинал «клевать носом», когда кто-то дернул его за плечо. Мужчина открыл глаза и увидел своего девятилетнего сына, который шептал:
— Пап! Пойди со мной! Я тебе кое-что покажу!
— Что покажешь, сынок? — зевая, поинтересовался рабочий.
— Я написал картину и хочу тебе ее показать.
Веки у засыпающего вновь отяжелели и он спросил:
— А может быть, завтра посмотрим? А то я такой сегодня расслабленный.
— Нет, пап, сегодня! Это же моя первая картина! Там и дату я сегодняшнюю поставил. И я хочу, чтобы мой первый зритель был сегодня, и чтобы это был ты, папа!
Сергей Логинов разлепил глаза окончательно, стукнул себя по коленям, и сказал:
— Что ж, сынок, идем смотреть твою первую картину. Я рад, что буду первым твоим поклонником и зрителем.
— Только обещай, что ты не будешь смеяться! — попросил мальчик. — Я же рисую не так, как другие. Обещаешь?
— То, что ты видишь некоторые вещи не так, как другие, я уже давно заметил, и знаю об этом. Твои маленькие рисунки карандашом я все видел. Так что, давай считать, что твоя первая большая картина — это просто маленький, уменьшенный карандашный рисунок в обычной тетради. Я когда-нибудь смеялся над твоими рисунками?
— Нет, папа.
— Так и тут. Я не буду смеяться. Я тебе обещаю.
Сергей Логинов с ощущением тяжести в теле поднялся с дивана и вместе с сыном неспешно прошел в комнату Логинова-младшего. Там маленький мальчик вытащил из-под портьеры свой мольберт на ножках и поставил посередине комнаты, прямо под люстру. Самой картины видно не было, так как юный художник накинул на нее большой лоскут аптечной марли.