4.
На лице милиционера, державшего пистолет читалось отчётливое желание пострелять, я стал потихоньку оглядываться – кабина была пуста, кроме меня и Бориса, сидевшего у двери, в машине больше не было никого. Пришло понимание –все сбежали, оставив нас, а Борис не смог, дверь не открывалась, а меня будить он не стал по причине врождённой тактичности.
– Выходим, быстро, считаю до одного –уже три!
Я вылез и спросонья зажмурился –слишком много света, несколько машин с мигалками, хриплая матерщина, вой сирен –всё это так грубо и бесцеремонно после волшебных снов в КАМАЗе, я сразу захотел обратно, всё это просто сон. Чувствуя слабость, на подгибающихся ногах добрёл до УАЗа –Руки вверх!
Борис встал рядом. Весь ансамбль нарушался каким-то посторонним звуком –будто кошке откручивали голову, какое –то высокочастотное верещание. Медленно, чтобы не стошнило, повернул голову – звук издавал Пузырь, его интенсивно пиная ногами, старательно выцеливая в лицо, буквально катили в нашу сторону два сотрудника. Все футбольные аналитики жалуются на отсутствие талантов, новых имён – не там ищете, бразильцы, африканцы – слабаки, наши милиционеры умеют забивать даже некруглые предметы, а уж какой-то там футбольный мяч, для них сущие пустяки.
– Пузырь –держись! – проскрипел я. На ключицу, откуда-то сверху обрушилась бетонная балка, мне так показалось сначала. Всего-то удар дубинкой – светленький, с пшеничными усиками сержант, азартно занёс её для повтора.
–За что?
–Молчи сука, убью!
Убедительно, да я, в общем-то, не особо и хотел разговаривать. Сержанта окликнули.
–С ними девка была, где она?
Виртуоз Москвы (из группы ударных), резко двинулся ко мне – Где она?
–И-И-кто?– ответ, к сожалению, совпал с икотой, начиналось состояние, называемое –«отходняк».
–Сучка, которая была с вами?
–К-к-какая?
– А их чего несколько было?
–К-к-кого?
–Кончай дурить –калекой сделаю, полжизни отниму, где она?
Открылась дверь УАЗа, вылез некто со звёздами на погонах, вкусно пахнущий дорогим парфюмом
– Сержант, что ты хочешь от него –не видишь –он в ступоре, хоть насквозь простучи его дубиналом, ничего не добьёшься, грузите их, в отделении посидят, обработаешь спокойно – всё тебе расскажут.
В отделении, задержавших нас оперативников встречали как героев.
– Ну, что как всегда, весело, со стрельбой?
– Не, сегодня не удалось, хотя преследовали их почти от самого Лося, а тормознули у Ховрино.
–Всех взяли?
–Нет, их больше было, половина сбежала – и, обращаясь ко мне – Адреса этих пидоров, быстро!
–?
Сержант-ударник переключился на Бориса.
– Где они живут –говори!
Я наклонился к Борису и уголком рта прошептал –Ничего им не… – Опять дубиной , и опять в то же место, правая рука онемела , сдерживаться я уже не мог.
– Чего ты стучишь по мне?
–Чтоо? –лицо сержанта побелело, будто схваченное морозом – да я тебя угандошу сейчас…
–Стоп! – опять вмешался тот самый звездатый из УАЗа – по камерам их, завтра разберёмся.
В камере я долго не мог заснуть – болела вся правая сторона, хотелось курить, задремал под утро. Утром вывели, и я с удивлением, увидел Нафаню и Вовчика –бледненькие, сидели рядом на скамеечке, меня посадили справа от них.
–Вы чего тут?
–Сами пришли.
–Ленка?
–Дома, если что её с нами не было.
–Ясно.
Нас сковали таким образом, что каждый был скован ещё с двоими, в целом получилась живая цепь из пяти человек – наручники были диковинные, не такие как показывают по телевизору, огромные, по виду какой-то сплав вроде алюминия, сковав, погрузили в ту часть УАЗа, которую называют обезьянником. Ехали долго, часто останавливаясь, выглядывая мы поняли, что едем обратно в Лось. На одном из перекрёстков машина в очередной раз остановилась, мимо шла симпатичная девушка в жакете необычного кроя из непонятного материала, я тут же включился.