Вернее, то, что под ней.
Я просто охренел, приоткрыв рот, не в силах оторвать взгляд от этой прелести. Быстро опустив руку под стол, сжал резко восставший член, чтобы хоть немного снять болезненное напряжение, когда понял, что под белой полупрозрачной блузкой была лишь плавно покачивающаяся при каждом шаге грудь, венчающаяся темными миниатюрными сосками. И грудь эта была отличной формы и самого идеального размера.
Я сразу представил все представившиеся возможности, окажись грудь в моих загребущих руках.
Это все было невообразимо странно. И дело, конечно, не в фантазиях, с некоторых пор они проявлялись яркими образами — чего только стоил сон — я просто не мог представить себе ситуацию, при которой Джудит могла бы забыть надеть бюстгальтер.
Еще в школе она была одной из тех, кто соблюдал в одежде самое главное правило — опрятность, граничащая с педантичностью, и поучала этому каждого, кто попадался на её пути с расстегнутой пуговкой или плохо повязанным галстуком.
Ситуация, в которой она сама могла нарушить собственное правило, была из ряда вон выходящей… Это могло быть только что-то совсем невероятное как, например, восставший Вальтамас...
Или мужчина. Мужчина, с которым она провела бурную ночь, не менее бурное утро и просто опоздала на работу.
Я мог надумать всё это на пустом месте, но яркие картинки мечущейся по подушке и сладко стонущей лучшей подруги, в то время как в неё вбивается какой-то мужчина — и почему я так чётко представил на этом месте себя? — уже заполонили сознание.
Я бы ласкал пальцами одной руки миниатюрные розовые сосочки: сжимал, покручивал, вбирал в рот, наслаждаясь страстными стонами, а другой рукой стискивал ладную попку, с удовольствием погружаясь в тесную горячую глубину.
Черт!
Эти картинки вызвали чувство острой, незамутнённой ярости, и только усилили эрекцию, которая уже была готова разорвать чёртову клетку.
“Значит, пока я мучаюсь, она там с кем-то развлекается?!” — голосил я мысленно. “Впервые за столько лет нашла себе жеребца и так наскакалась на нём, что опоздала на работу?!” — продолжал я злиться, косясь взглядом на её грудь.
То, что могли быть и другие причины её столь неподобающего внешнего вида, я даже и подумать не мог. Или не хотел представлять.
Вся кровь из мозга уже давно перетекла в твердый член, заключенный в металлический кокон.
На протяжении всего собрания я снова и снова елозил по стулу, то и дело поглядывая на возбужденные соски Джудит. В помещении не было холодно. Возможно, она просто вспоминает свой ночной секс? Бурный. Неистовый. Тот, которого я по её милости теперь лишен.
— Джеймс! Прекрати елозить, ты меня отвлекаешь, — улучив момент, прошипела Джудит, поправила светлый локон, упавший на лоб.
— Меня твой пиджак отвлекает, — сердито буркнул я, не отрывая взгляда от её груди.
— Мой пиджак? — удивленно прошептала Джудит, и, мельком взглянув на меня, снова переключила внимание на министра, вещающего о важности нововведений.
— А что с ним?
Глава 5.1
Я многое мог ей сказать. И о сосках, сводящих с ума, и о коже, с которой хотелось слизать капли пота, или о том, как в своей голове я уже перекинул девушку через колено и шлепал, наслаждаясь вскриками и розовеющим пятном ладони на белой коже ягодиц. Вместо всего этого я просто тихо рыкнул:
— Он расстегнут!
Джудит хотела было возмутиться, но увидев мой выразительный взгляд из-под близко сведенный бровей, направленный на ее блузку, посмотрела туда же. В следующее мгновение она мило порозовела, быстро запахнула пиджак и закинула стройную ногу на ногу, из-за чего её юбка сильно натянулась, чётко очерчивая её бёдра. Моё воображение тут же нашло новый объект для своего творчества, и я представил, что именно могло бы ждать меня между этих бёдер. Сладкое, манящее. Я словно уже почувствовал терпкий запах и ощутил вкус.
— Да ты издеваешься… — пробормотал я, прикрывая глаза. Это было невыносимо.
— Джеймс, что ты делаешь? — спросила Джудит, наблюдая, как моя рука уже в который раз поправляет штаны.
А что было делать? Если впервые собственное возбуждение доставляет боль? И кто виноват?
Я гневно взглянул на нее и с трудом отнял руку от напряженного орудия, уже готового разорвать злосчастную магическую клетку.
— В том-то и дело, что я ничего не могу сделать. Совершенно ничего! — прошипел в ответ. — Кто-то, между прочим, всегда был против рабства и принуждения. Не подскажешь ли, кто бы это мог быть?! Я, значит, по твоей милости соблюдаю целибат, а ты там в это время сама…