— Альберт! — возмущённо воскликнула директор. — Я не это хотела сказать!
— Вам Джудит рассказала? — я напрягся, гадая, о чём ещё подруга могла поведать персоналу школы. С директором у неё были даже слишком близкие отношения. Возможно, из-за бесконечной любви к знаниям, книгам и строгому соблюдению правил.
Именно Джудит была всегда тем маяком, который направлял меня и других парней, если мы зарывались. И, тем не менее, ради меня она сама эти правила не раз и не два нарушала.
— Да, — подтвердила директор. — Хотя обычно мисс Гровер избегает говорить о ваших похождениях.
— Хотя нам очень интересно, — вставил свои два плата Доусон.
— Альберт!
Оливия некоторое время прожигала бюст предыдущего директора возмущённым взглядом, после чего с мученическим вздохом махнула рукой, поправила низко сидящие на крошечном носу очки и вновь обратила на меня своё внимание.
— В этот раз, Джеймс, вы превзошли сами себя. Джудит была очень расстроена, ведь это ей пришлось объясняться с министром магии Норвегии. Вы знали, что та девушка, с которой — его внучка? Причём единственная.
— Оу… — озадаченно буркнул я. Не знал, впрочем, пухленькая девушка не сильно-то была способна о чем-то разговаривать, пока я вгонял член ей в рот.
— Действительно, как-то… нехорошо получилось.
— Да-да, министр был просто вне себя от ярости, — кивнула Уайльд, проигнорировав весёлый смешок Доусона. — А тут я вижу, что ещё и целительница София…
— Ничего не было! — на мой резкий протестующий вскрик остальные статуи только ухмыльнулись.
На этот раз и Уайльд, и Доусон проявили поразительное единодушие и согласованность:
— А что было? — спросили они в один голос.
— Ничего не было, — повторил я раздраженно и встал. Делать мне больше нечего, правду им говорить, чтобы они потом всем многовековым составом мне кости перемывали? — Не знаю, за кого вы меня принимаете, но это был самый обычный медосмотр. Ежегодный.
— Да, с твоим образом жизни, Джеймс, это, пожалуй, разумно, — покивал головой Доусон. — Вот, помню, я в своё время…
— Альберт!
Видимо, Доусон всё-таки умудрился вывести профессора Уайльд из себя, поскольку в следующую же секунду в его сторону полетел не возмущённый взгляд, а магия тишины, которая могла заставить молчать пару-тройку часов. Глядя на то, как дуется слепленный Альберт Доусон, я подавил смешок, и хотел было уже откланяться, когда вдруг решил проверить одну свою мысль:
— Мой образ жизни действительно так сильно портит престиж страны?
Оливия Уайльд посмотрела на меня, словно обдумывая такой важный вопрос. Я был бы и рад прекратить всё это, но… Тяжелые детские годы, когда я в одиночестве проводил дни напролет, запертый родственниками — они боялись моей силы. Потом школа, в которой о сексе как о явлении, может, и знали, но до совершеннолетия не занимались — магия предков предотвращала нежелательные беременности. Всё это вызывало желание познать радости плотских утех. Вот только я, наверное, действительно переборщил с познанием.
— Вы, конечно, по чистому везению стали известной личностью, Джеймс, — наконец заговорила директор. — И последняя выходка дала весьма неприятный осадок в наших отношениях с Норвегией, но, уверяю вас, престиж страны не испортить одним расшалившимся мальчишкой.
— Вот и я о том же, — я кивнул, скорее, себе самому, чем собеседнице. Можно было спросить что-то ещё, но каждый вопрос, на который профессор Уайльд могла знать ответ, неминуемо привёл бы к раскрытию моей внушительной проблемы, решить которую не смогла даже целитель такого уровня, как София Ли Андерсон. Поэтому я помолчал и, коротко откланявшись, покинул кабинет директора Кноуленджа.
Разговор с директорами нынешним и умершим не внёс никакой ясности в ситуацию, а мотивы Джудит оставались всё так же покрыты завесой тайны. Да и вообще, что я знал о ней, кроме того, где она работала и что любила читать?
В отличие от меня, никогда не стеснявшегося раскрыть перед ней свою душу, Джудит вообще очень неохотно рассказывала о себе, предпочитая больше слушать, чем говорить. И даже о разрыве её отношений Браном я узнал лишь спустя две недели от той же Джены, которую случайно встретил на центральной улице Кёрнела.
Глава 4. Джеймс
— Джеймс…
Я нахмурился, открыл глаза, но ничего не смог различить в кромешной темноте собственной спальни. Портьеры на окнах были плотно задернуты, и ни один игривый лучик лунного света, который обычно так красиво озарял ночной Кёрнел, не пробирался внутрь.
— Джеймс…
Звук повторился. Тихий, манящий. Я насторожился. Мысли, что голос звучал во сне, напрочь отмел новый зов. Более громкий. Но в доме никого не могло быть. Напрягая мышцы тела, я почувствовал, как магия, проистекая из самого сердца, скапливается в руке. Я был готов к любой ситуации. Натренированные рефлексы, достигшие уровня звериных, долгое время помогали мне избегать гибели.