— Ну, чем порадуете, ваше благородие!? — Хохотнул незнакомец в пенсне.
— Вот, — Отец протянул ему какой-то сверток, — Через неделю соберу еще.
— Опя-я-ять! — Всплеснул руками мужчина, — Я просил тебя завязывать с этой песней, разве нет?
— Я выплачу свой долг до последнего номинала, — Отчеканил отец, — А теперь уходите.
— Ты не понял что ли? — Незнакомец приблизился к нему вплотную, — Или дураком прикидываешься? Мы пришли сюда не за деньгами, Фелиссен. Знаем, у тебя есть кое-что получше…
Угрожающее давление человека в пенсне заставило отца попятиться. Теперь Лоло видела лишь его напряженное плечо, но зато ей открылся прекрасный вид на двоих незнакомцев, что с жадностью пересчитывали деньги, отданные им в уплату долга.
— Я… я не имею права, — Запинаясь, выговорил отец, — Это собственность Колонии…
— Лоло! — Окликнул девочку испуганный голос.
Бабушка появилась словно из ниоткуда — должно быть, вышла из подвала другим коридором, увидев, что к ним нагрянули гости.
— Живо в комнату! — Бросила она, буквально заталкивая девочку обратно в игровую.
Последнее, что слышала Лоло, прежде, чем бабушка скользнула следом и заперла за собой дверь, было фразой:
— Я не собираюсь тут с тобой нянчиться. Клетка — и мы в расчете.
У девочки сердце оборвалось в груди. Они знали не просто про Древности — они знали про Клетку!
— Бабушка! — Лоло рванулась к двери, но встретила на пути цепкую хватку бабушки, что сковала ей руку, — Мы должны что-то сделать! Иначе папа отдаст им Клетку!
— Не отдаст, — Глаза бабушки смотрели куда-то в пустоту, — Он не знает, где она.
Следующие минуты прошли для Лоло, как в тумане. За закрытой дверью она не слышала всего, что происходило в доме, но до ее ушей все-таки доносились обрывки грубых фраз и грохот из коридора и соседних комнат.
Они искали Клетку. Искали ее везде, расшвыривая в разные стороны мебель, книги, безделушки, пачкая и ломая все в их прекрасном доме. Они не брезговали даже Древностями — то, что не казалось им сколько-нибудь стоящим денег на черном рынке, тотчас разбивалось жестоким ударом о стену.
— Говори! Говори, где чертова Клетка! — Расслышала девочка крик из соседней комнаты — маминой спальни.
В ответ послышался лишь отцовский неуверенный лепет. И следом — женский визг. Выстрел.
До этого момента Лоло не знала, что револьверы стреляют так громко — она даже содрогнулась от этого громоподобного звука.
И все равно отцовский крик оказался громче.
К тому моменту, как до девочки дошло, что произошло в соседней комнате, в их дверь уже колотили ногами. Бабушка, сама белая, как полотно, прижимала внучку к груди, строго-настрого запрещая ей плакать. А все потому, что она понятия не имела, что это такое — слышать, как убили твою мать.
Лоло пыталась сдерживать свой ужас, но было слишком поздно. Дверь их комнаты поддалась, и девочка вся обратилась в страх.
Человек в пенсне шагнул в комнату так, словно он был хозяином в этом доме. На начищенных до блеска ботинках застыли слишком темные и слишком яркие для воды капли. На светло-сером костюме отца, которого остальные двое буквально втащили в комнату — они и вовсе напоминали абстрактную багровую картину.
— А вот и хозяйка всего этого великолепия! — Представил бабушку своим приспешникам незнакомец в пенсне, — Мадам Фелиссен в компании молодой наследницы!
— Прошу, умоляю — нет! — Взвыл отец, вмиг растерявший весь цвет своего обыкновенно румяного лица, — Не трогайте их!
Вот они сидели в кресле, точнее, в кресле сидела бабушка, а Лоло — у нее на коленях. И вот — блестящий, начищенный револьвер целится девочке в голову. Рука у незнакомца прямая, как палка, и твердая, как алмаз. Он не промахнется. И не отступит.
— Н-н-не-е-ет, — Простонал отец, оседая на пол.
— И как таких ничтожеств до сих пор земля носит!? — Возмутился убийца в пенсне, резко разворачиваясь к отцу, что распластался на ковре без чувств.
Лоло увидела, как поднялась его рука, сжимавшая револьвер, а уже в следующее мгновение ей на глаза легла ледяная бабушкина ладонь.
Девочка не видела, как умер ее отец. Но слышала.
Точно так же, как слышала она сердцебиение бабушки, на глазах у которой убили ее сына. Лоло уловила, как на мгновение застыло ее сердце, чтобы потом застучать быстро-быстро, как у испуганного зверька.