– Тебе понравилось? Ты почувствовала?! – Ник не скрывает восторга. – Я знал, что ты поймешь. Поэтому и позвал. Я хотел, чтоб ты услышала… Именно так… Лежа на полу, под звездами… Я знал, ты поймешь. Ты все понимаешь!
– Поставь еще, – прошу я. – Поставь на повтор. Здесь нужно слушать слова. Слушать и вникать…
– Да, конечно… – он делает так, как я сказала. – Это «Романс Квентина Дорака»… По роману Веры Камши… Ну, неважно… потом…
И мы лежим рядом и слушаем, слушаем. И я знаю, это точное попадание. Редкое, точное и бесспорное. И теперь я не успокоюсь, пока не выучу песню наизусть… пока она не осядет в моей голове, не поселится там на веки вечные, так, чтобы в любой момент, стоит захотеть, зазвучать, электрическим импульсом заглушив внешние звуки.
Поймете ли меня,
Решите ль удивиться,
Мне право все равно,
Я нынче свой двойник…
Да, именно так! Да любила ли я вообще Элли, или все это было только вечным поиском своего двойника?.. Кого-то, столь похожего на тебя, что прощать ему слабости ничего не будет стоить, ведь его слабости будут и твоими… И все это было только от одиночества, от внутренней пустоты, от потребности себя занять… Как жесток, сам того не замечая, Квентин Дорак. А я?.. Я сама не была ли жестока? Разве всегда я была с Элли честна и вполне откровенна?
Да и возможна ли в принципе между двумя абсолютная честность? И нужна ли она?.. Может быть, вовсе и не нужно всегда говорить правду…
Огонь свечи дрожит
И саламандрой пляшет,
И помыслы мои
Заключены в слова:
Не дай вам Бог дожить,
Когда победы ваши
Усталостью на плечи лягут вам…
О, как жестоки, как тяжелы были мои победы! Каким неподъемным одеялом накрывали они меня порой… Как я мечтала освободиться от этого всего, стать наконец совершенно независимой ото всех. От мужчин и от женщин, и от людей вообще. И все же была не в силах, меня, как щепку, вечно пригоняло к каким-то чужим берегам, где ждали новые обиды и разочарования.
А разочарований просто не могло не быть – я слишком многого ждала от отношений. Наверное, я искала того, чего вовсе на свете не бывает – абсолютного принятия, абсолютного понимания. А люди несовершенны, и они не могут совсем понимать и вечно обижают, и мучают друг друга…
Как же другие живут на свете? Неужели все тоже так сходят с ума?..
– Боже, Ник, как я устала! Как я устала ото всего этого…
– От чего?..
– Ото всего… В моей жизни творится черт знает что… Представляешь, на днях я едва не переспала с Марго… ну, ты помнишь… и этого не произошло только потому, что она сама не захотела… Так стыдно…
– Ну… ну что ты… Не плачь…
– Это ужасно… почему я попадаю в такое… другие не так…
– Ну… ты не виновата… просто ты такая… ты как Иштар… богиня плодородия…
– Какая на фиг Иштар, Ник…
Ник хороший. Ник меня понимает. Ник не очень нормальный, но он меня понимает – наверное, потому что со мной тоже что-то не так. И, учитывая это все, даже странно, почему мы никогда… Возможно, потому, что даже сейчас, когда он обнимает меня, прижав к себе, я почти ничего не чувствую. То, что так крепко, крепче ипотеки, связывало нас с Листовским, в Нике еле теплится…
В школе он встречался с моей подругой, потом у него тоже была какая-то девушка, но я даже не знаю, дошло у них там до чего-то или нет. Все, что было, у Ника уходило в музыку. И иногда он делился со мной своими тихими радостями, своими нежданными открытиями, как сегодня. Делился, потому что знал, я пойму его, и потому что никто не хочет быть совершенно одинок.
9. ДАВАЙ ПЕРЕПИШЕМ
А потом мы все же жарили картошку с салом и пили джин-тоник из высоких стеклянных стаканов. Слушали музыку, в том числе «романс Квентина Дорака» раз двадцать. И нам было хорошо вдвоем, хорошо и нескучно.
Я осталась у Ника на ночь. Он постелил мне на диване в зале и пришел посидеть со мной перед сном. Совсем как мама когда-то… в далеком детстве…
– Спасибо, Ира, – наверное, из-за джин-тоника Ник говорил свободнее, чем всегда, – спасибо, что пришла… Я так рад… Я и хотел, чтоб все так было. Спасибо за то, что ты такая… что ты – это ты…