Следующим шагом стали ловушки. Он понимал, что подобная змея – не единственный обитатель этих мест, и в любой момент сюда мог забрести хищник. Поэтому вокруг своего наблюдательного пункта он расставил простые механические ловушки. Натянутые жилы с подвешенными камешками, которые издавали звон при малейшем касании… Пару петельных силков, способных задержать небольших зверьков… А также воткнул в землю несколько острых кольев, замаскированных травой, на тот случай, если хищник попробует подкрасться прямо к укрытию…
Для самой скалы он использовал другой метод. На её поверхности парень нанес тончайшие метки энергии – прозрачные глазу, но заметные для его восприятия. Это были едва ощутимые “царапины” силы, которые позволяли ему отследить малейшее смещение или всплеск. Чтобы не вызвать отклика или защитной реакции, он сделал их максимально слабыми, как дыхание ребёнка.
Кроме того, он рассыпал вокруг подножия скалы порошок из растёртых семян одной травы, обладавшей свойством впитывать тепло и оставлять следы. Если змея или любое другое существо будет часто выходить или входить через камень, на порошке должны были остаться характерные рисунки движения.
Парень понимал, что нужно отделить необычное от естественного. Поэтому следующие дни он посвятил изучению змей в округе. Он ставил небольшие силки и проверял, какие особи водятся на соседних лугах и в расщелинах. Обычные змеи, которых он ловил и наблюдал, вели себя привычно: они выбирали норы или пустоты под камнями, грелись на солнце, охотились на мелких зверьков, но ни одна из них не исчезала в сплошной стене. Он даже специально подманивал пойманных змей к скале, чтобы проверить, не реагируют ли они на неё. Но те либо уползали в сторону, либо, напротив, сворачивались кольцами и шипели, как будто чувствовали что-то чуждое. Это ещё больше усилило подозрения.
Каждый вечер парень записывал для себя – не на бумаге, её у него давно не было, – а в памяти, в особой технике внутреннего запоминания. Он чётко воспроизводил картину прошедшего дня. Сколько раз появлялась змея, откуда выползала, как долго задерживалась снаружи, чем занималась. Постепенно у парня складывалась полноценная схема. Змея выползала в основном утром и вечером, охотилась на мелкую дичь и всегда возвращалась внутрь скалы, словно там был её дом.
И всё это время метки энергии на камне оставались неизменными. Камень не “раскрывался”, не сдвигался, не выдавал ничего необычного. Но каждый раз, когда змея проходила сквозь него, парень ощущал лёгкое дрожание в глубине восприятия, как будто скала на миг становилась не совсем настоящей.
Он начал подозревать, что дело не в самой змее, а в том, что она является своего рода “ключом” или “носителем печати”. Обычная ли это тварь или особое существо, связанное с маскировкой скалы – пока было неясно. Но одно он понял точно. Это место скрывает тайну, и открыть её напрямую, грубой силой, не получится. И поэтому он решил продолжать наблюдать, наращивая осторожно сеть меток и ловушек, и ждать момента, когда змея или сама скала выдадут больше информации.
Кирилл сначала относился к этому месту с крайним недоверием. Даже подойдя ближе, он ощущал нечто вроде внутреннего давления – словно сама скала предупреждала его:
“Не трогай.”
Поэтому он наблюдал издали, не рискуя нарушать чужую территорию, и всякий раз, когда змея исчезала в камне, чувствовал спазм в груди. Но чем дольше он сидел в укрытии и сравнивал факты, тем яснее вырисовывалась закономерность.
Он заметил, что мелкие зверьки – зайцы, птицы, грызуны – спокойно пробегали мимо этой скалы, и никакой реакции не следовало. Более того, иногда целое стадо травоядных проходило прямо у подножия, и камень оставался немым, мёртвым. Но стоило змее “выставить нос” наружу – тонкий раздвоенный язык мелькал, словно пробуя воздух, и тогда любое живое существо мгновенно замирало или бросалось врассыпную, будто чувствовало смертельную опасность.
Кирилл прищурился, фиксируя в памяти эти картины. Значит, пока змея полностью “погружена” внутрь, она будто исчезает из реальности. Не видит и не чувствует ничего снаружи. Но когда высовывает часть тела – она снова в мире, снова чувствует и может охотиться. Это открытие поразило его. Так как понял, что не сама скала скрывала тварь, а скорее “поглощала” её, лишая всех связей с окружающим пространством.