Со временем пришло понимание, что эта скала была её домом. Возможно, единственным. Возможно, тот самый странный “карман” внутри скалы был уникален и создан для одной сущности, которая и становилась его хранителем. И тогда мысль, которая сидела в голове Кирилла с первого прикосновения к узору, о кубе внутри, перестала быть абстрактной. Если внутри был куб, и если он прячет только одну жилую нишу, значит, есть шанс войти – но нужно сделать это аккуратно и подготовленно.
Он провёл ещё несколько дней в наблюдении. Всё также искал малейшие признаки того, что внутрь заходили другие существа, ждал реакции скалы на внешние провокации, изучал, как кожа змеи взаимодействует с узором на самом камне. Он пробовал аккуратно поднести кусок шкуры к узору, прикоснуться – и камень шевелился лишь слабой вибрацией, не раскрывая прохода. Но отсутствие других жителей и тот факт, что змея была единственной, кто пользовался этой “дверью”, дали ему смелость. Входить стоит не сразу, но попытка всё-таки нужна.
Наконец он решился на это. И сначала дал самому себе несколько дней на сушку шкур и на ревизию снабжения, а затем решил всё же попробовать войти в камень. В голове зрела стратегия. Не врываться в куб лбом, а попытаться “разговориться” с узором, воспроизвести ритм, который вызывал появление змеи, тот самый, что она использовала, высовывая нос. Если скала – маска, то, возможно, есть код, похожий на сигнал, ключ, который позволит ей открыть карман. И кристалл, лежащий теперь у него в кармане, мог оказаться частью этого кода – или хотя бы подсказкой…
……….
Он посмотрел на свой трофей – шкуры, мясо, костяные орудия, и на кристалл, сжав ладонь вокруг него. Ночь клонилась к закату, огонь в пещере уже тлел. Внутри у него возникло состояние странной готовности. Он стал ближе к этому миру не как случайный пришелец, а как участник, который уже и кровью, и потом, и страхом заплатил за право на слово. И на следующий день он начал действовать.
Парень действовал осторожно, будто имел дело не со скалой, а с живым существом. Он несколько дней подряд возвращался к этому месту, запоминая узор всё лучше. Как расходились линии… Где они сходились в узлы, как будто образовывая петли, словно на старинных вышитых рубахах… Но чем дольше он смотрел, тем яснее понимал – это не орнамент ради красоты, это механизм, замок, застёжка. И хотя внешне рисунок напоминал резьбу по камню, при внимательном прикосновении пальцами чувствовалось, что линии уходят куда-то глубже, словно были врезаны не только в саму структуру скалы, а даже в пространство. Местами они чуть вибрировали, будто в них всё ещё идёт ток силы.
Его первый порыв был – ударить по этим линиям камнем или ножом, но он вовремя остановился. Ведь это была слишком тонкая работа, здесь любое грубое вмешательство могло разрушить сам “механизм” прохода. Вместо этого он стал искать некий центральный узел – ту самую точку, где энергия должна сходиться.
Он пробовал прикладывать руки в разных местах, концентрируя внутреннюю силу, пускал слабые волны энергии, пытаясь уловить ответный отклик. Несколько попыток закончились ничем. Либо рисунок оставался холодным и безмолвным, либо наоборот вспыхивал лёгкой рябью, но затем тут же замирал.
Раздражение в его душе боролось с всё возрастающим азартом. Но наконец, на одиннадцатый раз он догадался совместить усилие не прямое, а скользящее – словно не толкнуть дверь, а нажать в сторону, как на скрытый язычок замка.
В этот момент один из угловых узоров будто ожил. Линии начали переливаться мягким светом, будто в них пробежал жидкий металл. В этот момент его сердце стало биться чаще. Он тут же остановился, не решаясь шагнуть. Вместо этого парень взял длинную сухую палку и осторожно коснулся ей “вышивки” в том месте, где свет пробежал сильнее всего. Палка на миг прошла сквозь камень, будто в воду, а потом застряла, оставшись наполовину по эту сторону. Дерево не исчезло и не распалось – значит, смертельной ловушки здесь нет. Так что он вытащил палку, внимательно осмотрел – никаких повреждений. Тогда решился на следующий шаг. И протянул вперёд руку.
Его пальцы встретили не холод камня, а странную упругость, как будто он погрузил ладонь в прохладный воздух, чуть густой и вязкий. Пальцы прошли внутрь, и он ощутил пустоту – гладкую, ровную, как будто поверхность стены внезапно обрывалась, открывая пространство.