Тем не менее, хотя я и не уверена про билет, но вместе с толпой мы заходим в первый вагон и, повернувшись направо, идём по коридору между боковых сидений. Я двигаюсь быстро, проходя за вагоном вагон и неожиданно, делая шаг, обнаруживаю нас с дочкой, стоящими на станции, снаружи поезда.
Я сама не заметила, как прошла поезд насквозь и вышла с другой стороны. Поезд даёт гудок и трогается. А я оглядываюсь и вижу, наблюдающую за мной полновастенькую женщину. Она готова рассмеяться в голос, но, заметив мою растерянность, она сдерживает смех, прикрывая рот ладошкой, при этом глаза её задорно хохочут.
Я смотрю по сторонам, потом в след уходящему поезду. Ситуация действительно смешная и даже слегка глупая, потому что я вдруг осознаю, что в тревожной спешке я не подумала о том, куда собиралась уехать. И начинаю улыбаться. Своей улыбкой я разрешаю женщине хохотать открыто, что она и делает, заливаясь звонким смехом, наклоняясь, и хлопая себя ладошками по коленам. Я же после пережитого недавнего волнения не могу полноценно смеяться, но всё же мне немного легче, и моя тревога спадает, как соскальзывает с плеч шаль.
Дочку уже давно одолевает любопытство - она то и дело пыталась выдернуть свою ладонь из моей, чему я, конечно, препятствовала. Сейчас же, воспользовавшись подходящим моментом, пока мама отвлеклась, Генриетта осторожно вытягивает свою руку, зажатую в моей ладони, и тут же отбегает в сторону. Я грожу ей пальцем, но больше для порядка, потому что военных нигде не видно, а волноваться я так устала, что мысленно машу рукой и поворачиваюсь к смешливой женщине.
Она уже отсмеялась и наблюдает за нами с добродушием на круглом лице. Я обращаюсь к ней:
- Скажите, а в каком направлении Город? Там или там?
Я показываю в направлениях, куда ушел поезд и откуда он пришёл.
- Город?! Город у нас и там и там.
Женщина повторяет мои жесты, чем ставит меня сначала в тупик. Но я затем, проследив взглядом за полукруглой линией изгиба рельс, начинаю догадываться, что, возможно, поезд ходит по кругу, заходя в Город. Хочу подтвердить свою догадку у женщины, но, подняв глаза, вижу, что она уже идет к месту остановки, готовясь к прибытию нового поезда и думаю, что этот факт обнадеживает и поезда здесь ходят часто, а подробности я могу узнать в вокзале - всё равно билет покупать там.
Часть 4. Микеланджело может спать спокойно
Дааа! Вокзал — это что-то! Высокое здание, уровнем с трёхэтажный дом, передняя часть его напоминает Парфенон. То есть это колонны и треугольная крыша. Крыша украшена разноцветной мозаикой. Если вы видели дома Гауди в Барселоне, то крыша именно такая, но только она сохранилась почти полностью. А вот колонны, они выглядят, как после бомбёжки, об этом намекают отколовшиеся куски в разных местах. И удивительно, что такая развалина вообще держится на ногах.
Разглядывая это архитектурное сокровище, я иду, задрав голову вверх, поэтому не сразу замечаю, а скорее чувствую, что наступила на что-то мягкое:
- Святые угодники! Да, почему же так грязно?
Моментально, кинув взгляд себе под ноги, я обнаруживаю, что на подступах к вокзалу лежат горы земли, перемешанной с отходами. Вид мерзкий. Справа от входа ещё что-то. Приглядываюсь.
- Ох! Не может быть!
Это коричневая жидкость, похожая на сливную яму, которые бывают у старых деревянных двухэтажных домов, я помню такие в своем детстве. В сливную яму попадали не только помои, но и отходы канализации.
Бррр!
Передергиваю плечами. Такие ямы бывают очень глубоки. И эта тоже неизвестно какой глубокости. Я пячусь назад, не желая попасть в это месиво.
Но тут неожиданно из-за спины выскакивает дочурка. Эта сорвиголова со всей мочи несётся к коричневой жиже. И хотя она в желтеньких резиновых сапожках, я не уверена, что их высоты будет достаточно. Генриетте же всё равно на что это похоже, и она с криком:
- Оу! Мама, смотри, какое ... море!
С разбегу прыгает на несколько шагов от берега. И на моих глазах медленно начинает погружаться в глубину. Я, ринувшись за этой непоседой, еле успеваю выхватить её из лужи. Поднимаю над уровнем воды. Принюхиваюсь подозрительно. К счастью, несмотря на то что все ноги выше колен у доченьки вымазаны и в сапогах хлюпает, но содержимое лужи вовсе не помои, а обычная земля, разбавленная дождевой водой.
- Ох! Горюшко, ты моё!