- Профессор, что это все было? Вы же не серьезно, вот это все сейчас, только что?
- Боюсь вас разочаровать, но положение ваше даже куда более серьезно, нежели вы предположить сможете,- ответил тот быстро, и забегал по комнате в какой-то странной суете, будто пытался найти что-то. Но это что-то явно было не здесь. Не вокруг него. Не снаружи. А в глубине его сознания, в глубине души.
- Нет-нет,- зазвенел цепью от наручников Герман,- это просто, просто глупая игра. Вытаскивайте меня отсюда немедленно!
Но Преображенский стоял и молча, с сожалением в глазах на него смотрел. Так, скорее всего, и смотрит творец на неудавшееся произведение. Тогда Германа осенила новая идея.
- Я же просто таким образом выйду из нее, из этой игры вашей, верно? Якобы, умирая здесь, я просто очнусь в своей квартире, вот и все. А там неважно, какой смерть будет, ужасной или нет, это неважно. Это же ведь игра всего лишь!
Профессор осмотрел его. Опустился на стул, на котором минутой ранее сидел представитель власти.
- Ха, и вы рассчитывали на это? Всего лишь! На это? Боюсь, все не так, как вы представляете, дорогой вы мой. Здесь, в нашем с вами случае, это все не так работает. Добрая вы душа, я не хотел бы вас разочаровывать, но на путь смерти вам придется ступить по-настоящему,- Преображенский на секунду замолчал, в следующую же он выглядел так, будто что-то новое ему в голову пришло,- да вы ступили на него в тот самый миг, когда побежали друзей своих спасать!
Преображенский вдруг скривил лицо так, будто собирался разрыдаться. И это Германа напугало окончательно, и больше всего.
- Ну, зачем?!- воскликнул профессор,- это же не был ваш сценарий! Скажите, зачем вы просто не бежали к маятнику? Вы были бы сейчас во дворце, спасать бы Шляпника из темницы стали. У вас, как обычно, ничего б не получилось, и все! Петля бы ваша замкнулась. Тут же попали бы в ту самую квартиру, о которой теперь так мечтаете. Забрали свой остальной причитавшийся вам гонорар. И жили бы дальше бесславной скучной жизнью, как и до того. Жизнью персонажа приживальца.
Он некоторое время помолчал. Герман на него смотрел, и следил за мимикой его лица так, что тут же каждую эмоцию отзеркаливал. Каждое движение губ, бровей, складок лба тут же повторял. А движения эти цепляли что-то уже в его глубине. В его наболевшей, саднящей ранами душе.
- Как …? Как ничего б не получилось?- промямлил вопрос Герман.
- Захотели стать героем. Но знайте на будущее, ох, но какое у вас будущее?- спохватился профессор,- что я несу. Ваше геройство влечет за собой расплату ваших близких. Это неотвратимо.
- Что? Что вы имеете в виду?- снова спросил Герман,- всем этим? Что это все значит?!
- Ваши друзья,- вздохнул Преображенский,- Селеста, Регина, Степной Пес, они пострадают тоже. Их маятник, как и ваш, безвозвратно улетел. По сценарию к нему должны были прийти все. Все, понимаете? Все единым целым.
- Но что все это значит? Это же ваша реальность. Вы же можете …, да черт со мной, а как они?- уже прямо таки заныл Герман.
- Ну, что я, что я могу, дорогой вы мой?!- воскликнул Преображенский ему в ответ,- не рвите мне душу. Да, это мое, мое детище, мой институт, и все это здесь. Здесь! Понимаете меня вы или нет?! Я должен заботиться обо всем этом. О будущем, о сотрудниках, об их будущем, о будущем их детей! А для этого должен сторону принимать. Я вынужден! Вы не первый, и, скорее всего, не последний. Ваши друзья вот возьмут, дураки, и за вами последуют. И я снова буду вынужден принимать меры. Это все в моих руках, и я должен все это сохранять!
- Как вы спите по ночам, иуда вы! Нет, вы дьявол!- срывающимся голосом воскликнул Герман,- вы заманили меня, чтоб дела свои решить?! Регина говорила, что вы дьявол, а я не верил.
- Вы сами-то, решили трудных решений не принимать. Просто решили стать жертвой, безвольной, беспомощной. Что теперь с вас взять! Решили, что вот так будет достойно выйти из игры. Решили красивым жестом прикрыть свою слабость? Нет, дорогой вы мой, просто не выйдет. Игра требует сильных и сложных решений.
Преображенский вздохнул.
- Эта цивилизация постоянно распадается. Раз за разом, на куски. И каждый раз я собираю ее воедино. И каждый раз для уравнения нахожу, как мне кажется, тот самый, нужный элемент. Помните, мы говорили, что Вселенная удивительная штука, какую бы теорию вы к ней ни применили, будет действительности отвечать?
Герман едва заметно кивнул головой.
- И ведь понимаете, шутка-то какая, каждая наша теория степени нашего развития отвечает. Плоская земля на черепахах и китах служила когда-то идеалом. Все были довольны, край света злополучный свой искали. Но человечество это пережило. Потом Солнце вертелось вокруг уже круглой Земли. А когда-то, до этого всего, вообще весь мир человека ограничивался пещерой, двумерными бизонами расписанной. Отчего скажите мне, каждый раз человек из своей пещеры вылезал?