- Я на самом деле хочу ему помочь. Но вы сами выбрали этот путь,- Преображенский вздохнул,- путь, на котором, возможно, нам всем придется умереть. Для того чтобы сам Герман выжил.
- Что за бред?!- сказала Регина, и нацелила на профессора пистолет,- я собираюсь просто положить конец. Вам, и всей этой истории.
- Что ж, пожалуй, нет ничего более упоительного, чем подтверждение той теории, которая до мозга костей обгладывает нас. Вы знаете вообще, в чей реальности вы находитесь, чей это алгоритм?- вдруг спросил Преображенский.
*********************************************45
Селеста тут же прыгнула, и понеслась за его задрожавшей, и начинавшей исчезать, фигурой. Догнать его, поймать до того, как он совсем растворится, казалось было нереально, но она почувствовала прилив сил. Догнала его уже у самого асфальта. Схватила, и совсем не мягко, не позволяла ни скорость ее полета, ни ситуация, ни дополнительна, вдруг полученная, вибрация в теле, уложила его на тротуар, у стены какого-то заведения.
В следующую секунду, также без лишних мер предосторожностей, прямо на дорогу рухнул сумасшедший паромобиль. Из хлопнувшей дверцы выпрыгнул Степной Пес. По асфальту корнями зашелестел Бородач. Полицейский паромобиль бился в объятиях его корней, желая вырваться и улететь. Но Бородач, кривясь от боли и усилий, его держал.
- Я спасла его!- кричала Селеста.
- Что из слов: нить, хватай, трамплин и вверх Герману на помощь, не понятно тебе?!- кричал Степной Пес,- нить! Я чему учил тебя? Видишь нить, хватай ее!
- Чего?- спросила Селеста.
- Мы контролировали ситуацию,- ответил Степной Пес, и указательным пальцем ткнул в лежавшего парня.
- Мы? Кто мы?
Прямо из воздуха материализовался Хагайа. Он поднял парня. И вставил в его затылок имплант. Другой. Тот, что вынула Селеста, так и продолжал на нити висеть в ее руке.
- Это был ваш план?- спросила Селеста, и посмотрела на экран, который транслировал все еще продолжавшуюся казнь Германа, от которой она отвлеклась.
- Ну, да!- закричал Степной Пес,- это наша ситуация. Тебе надо было быть сейчас там! Трамплин!
- Что …,- зашевелился парень,- что здесь происходит?
- Наш имплант вернулся, Анархия,- сказал Хагайа, и указал на руку Селесты,- петля замкнулась. Сейчас новая вибрация начнется.
Селеста посмотрела на уже безвольно, без груза импланта, болтавшуюся на вдруг возникшем городском сквозняке нить, которую все еще держала.
- Это все спланировали вы? Спланировали, чтобы я Германа спасла? Это что, все кто смотрит сейчас эту сцену, сделали вот так?
И Селеста хлопнула себя ладонью по лбу.
- Да, милая!
- Но ты, наб, перепутала пацана!- расхохотался Хагайа, беря ее за руку, стал странно ощупывать пространство вокруг,- тебя надо отсюда выгнать. Как бы тебя в петлю нашу не засосало.
Степной Пес одобрительно кивнул, снова указывая ей вверх.
- Но как?- спросила Селеста,- как ты все это устроил?
- Анархист!
Бородач закричал, желая уже привлечь внимание к себе.
- Я не удержу это долго! Это произойдет прямо сейчас!
И в этот самый момент внутри паромобиля что-то взорвалось. Ошметки корней от ног Бородача разлетелись по сторонам. Самого же его отбросило назад и ударило о стену. Когда он упал и затих, сложно было разобрать, на что были похожи его ноги.
Полицейский паромобиль, то, что от него осталось, и то, что еще могло летать, взмыло на несколько метров вверх, развернулось своим острым носом, зависло в нескольких метрах от них, словно всматриваясь в Селесту и Степного Пса, и на мгновение замерло. В следующее мгновение из его пушки вылетела огненная струя.
Степной Пес закрыл собой Селесту. Снаряд, летевший подобно комете, ударил его в правый бок. Анархист лишь слегка вздрогнул.
А Селесту обдало волной теплых брызг.
**********************************************46
- Вот черт! Какого хрена?! Песик!
Селеста выплеснула все это в одном едином крике. И уставилась на Хагайа, который горой возвысился прямо над ней.
- Думаю,- сказал он,- если ты не поторопишься прямо сейчас, все жертвы окажутся бесполезными.
- Что здесь происходит?- бился уже в истерике парень.
Селеста посмотрела на него, и, вытирая с лица слезы, которые лились уже ручьем, но скорее, растирая по лицу кровь, всхлипывая, спросила: