- Но это подло, черт возьми,- сказала Селеста.
- Да, кстати, законы подлости в библиотеке создателей вселенных находятся в главной книге, и на первой странице,- ответил человек, и рассмеялся.
- Так что там с вашими чипсами, повествуйте. Мне не терпится убедиться в правильности моих предположений вашей истории.
- Я пару раз по автомату долбанула.
- Так,- кивнул человек,- вполне ожидаемо. В нашей вселенной так тоже прописано.
- Появился коп.
- Ну, конечно, я бы тоже его там разместил.
- Но он не стал на меня наезжать за автомат, наоборот, стал клеиться.
- Да, это я тоже могу предположить с большой долей вероятности. С вашим уровнем скилла Свежести и Очарования, как вообще могло иначе быть! Но что же сделали вы?
- Я толкнула его. А он, вместо того, чтобы на ногах устоять, головой своей пустой прямо в автомат влетел. И знаете что? Отключился.
- Не может быть?- удивился человек.
- Еще как может, и сразу же, как с грохотом ввалился в это хранилище, наб, чипсовое, нарисовался еще один коп. И вот тут-то мой пакетик и выпал. Когда голова первого копа приподнялась, уронилась, и ударила аппарат снова.
- Удивили.
- Да, а потом Песик появился, и …,- Селеста замолчала, замерла, широко раскрыв глаза,- и она!
Прямо над балконом завис полицейский паромобиль. Сквозь ветровое стекло было видно, что им управляла Регина. Она всего на несколько секунд задержала машину в воздухе, обдумывая что-то. Затем, яростно заревев двигателями своего транспортного средства, направила его прямо на балкон, пробивая невидимую преграду. А когда та перестала существовать, продолжила путь дальше. Попыталась продолжить. Паромобиль сильно пострадал. Но усилий его оставшегося в рабочем состоянии двигателя хватило, чтоб добраться до кресла, к которому был пристегнут Герман, и протаранить и его. И только когда часть медной обмотки, разлетевшись, ошметками посыпалась на пол, уставший двигатель заглох, и перестал испускать из себя пар.
*************************************************49
Но первый представитель, казалось, вовсе не расстроился произошедшим. Он, будто только этого и ждал. Странный искрящийся газ, наполнявший балкон, смешался с чистым воздухом города, хлынувшим сразу же после тарана паромобиля, и от последствий этого же тарана воспламенился. Только он не взорвался в привычном смысле. Он стал леденеть. Языки пламени не были яростно огненными. Они не обжигали и не разрывали все на клочки. Они оказались огромными иглами льда, которые мгновенно принялись расти и распространяться, как росла и распространялась бы любая нормальная ударная волна. И первой жертвой ее оказалась Регина.
**************************************************50
Герман смотрел, как ледяные иглы молниеносными порывами прокалывали город. Смотрел, как неправдоподобно прекрасное лицо Регины замерло, затем побелело, сделалось, словно высеченным из глыбы льда. Ее безупречная коса рассыпалась на тысячи мелких прядей, которые так и застыли, покрытые искрящимися на солнце кристаллами. Так она снова выглядела подобно львице. Подобно снежной, безупречно прекрасной львице.
И Германа невероятное чувство потери охватило. Он снова готов был в свое привычное, вдруг заманившее, такое уютное одиночество стремглав пуститься, но город задрожал. Ударная волна, распространившаяся от эпицентра взрыва, после того, как заполнила собой весь город, возвращалась теперь обратно. Воздух заполнили ошметки ледяного пепла. Они прямо на глазах отслаивались от реальности, обнажая фрагментарный замысловатый рисунок контуров паззлов, улетали, сдуваемые ветром. А на их месте оставались пустоты. Затем на месте пустот стал проявляться другой мир. Стала проявляться другая реальность.