- Ну, да. От первого вздоха до твоего пролета по тоннелю. И ты снова должен определить, что сделал там не так.
- Снова? Это уже происходило?
- А тебя не кошмарят приступы де жавю?
Герман на секунду задумался.
- Ну, бывало.
- Ну, тогда о чем ты спрашиваешь еще? Решай, что было с тобой не так, и ву а ля, отправляйся в путь опять! Живи, потрачь, снова потрачь, плачь, сопли лей. И добро пожаловать опять сюда, думать, что исправлять.
- Так ты хочешь сказать, что я вот так проживаю свою жизнь всегда одинаково? Одну и туже?
- Конечно, все так делают. И ты не исключение,- человек вздохнул, повернулся к Герману, и со смирением учителя на него посмотрел,- ну что сказать, вот странные вы существа. В саму тему реинкарнации вы поверить можете, во всю эту машину вселенскую, которая заставляет вас перевоплощаться в каких-то там насекомых и мышей за проделанные грехи, а в то, что вы просто повторяете одну и ту же жизнь, что на самом-то деле, выглядит намного проще, вы поверить не можете.
Герман посмотрел на экран, где он заходил в метро в свой первый раз. Посмотрел, где был тот день, где он свой шанс в жизни упустил. На другом, он сидел в своей собственной квартире. Сидел, подобно какому-то заключенному, вглядывающемуся в стену.
- Не может быть.
- Может. У вас просто нет ресурса, жить как-то иначе.
- И никто не пробует?
- Ну, отчего же, пробуют улизнуть, чтоб жизнью кинозвезды пожить. Но мы тут для этого и сидим, чтоб не допустить. Ведь бегут не к сложностям, чтоб реально себя прокачать, а к готовой красоте.
- А,- уронил Герман.
- Да, так что мы делаем с тобой?
- А что бывает, когда кто-то все же улизнет?
- О, это иногда бывает интересно. Если данные личности улизнувшей с данными оболочки срезанируют. Тогда может получиться жизнь великого гениального человека.
- Гения?
- Да. Но это случается еще реже, нежели само такое происшествие. Резонанс штука непростая. Но мы с благоговением за подобным наблюдаем. И если такой судьбоносный человек не особенно чипушилит, мы его даже раньше времени не изымаем. Ведь такие люди порой прогресс вперед двигают. Когда органично работают за двоих. Неудобство в этом, конечно в том, что с личностью, жизнь которой украли, приходится нянчиться здесь. Она тут сидит и хнычит. А это утомляет.
Человек закатил глаза:
- Ну, когда меня пустят пожить уже?! Ну, когда? Крышеснос.
- А я?
- А ты? Ты нормальный чел. Живешь своей жизнью, как и все, постоянно недоволен. Смекалка, деловая хватка семьдесят четыре процента, что не дурно, но …. Биологический возраст – тридцать четыре года. Да, вот с деньгами постоянно туговато, двадцать три процента. Не дурак, но не поймешь никак, что деньги за уверенностью приходят. За уверенностью в том, что действия твои в их достижении реально ценятся людьми. Но ты ленивый, и любишь втыкать. Вот воткнешь в свое, самим же нарисованное какое-нибудь окно, и пялишься в него.
- Я хочу все исправить.
- Пожалуйста,- с готовностью заявил человек,- выбирай фрагмент. Пиши отчет о предыдущей проделанной работе, и ….
- Нет, сейчас. Я не хочу все с самого начала. Вот черт!- воскликнул Герман,- я все понял. Я знаю правильный вопрос! Реально знаю, я уверен!
- А, нет, так не пойдет.
Человек, видя несгибаемый напор со стороны Германа, снова потянулся к своим рычагам с газами. Потянул их. Но Герман схватил какой-то рекламный плакат, прикрыл им свое лицо. Газ, выплеснувшийся из сопел, перенаправился, и ударил самого человека в лицо.
- О!- только и воскликнул тот, расплылся в блаженной улыбке, и откинулся на спинку стула.
Герман подбежал к двери дирижабля. Схватился за ручку, и потянул ее на себя, и выглянул вниз.
Под ним проплывали облака. Их буравил трос маятника. Начало его крепилось к днищу дирижабля. А где-то внизу был и сам шар.
Герман опустился по лестнице, располагавшейся под порогом двери. Раскачался на последней ступеньке. И прыгнул. Он пролетел несколько метров, прежде чем ударился о трос. Руки вспотели, и не хотели держаться, соскальзывали. Тогда он вынул из кармана пиджака остатки галстука, обмотал им правую ладонь. Так спускаться стало легче.
************************************************************60
Не Хаос злое существо, злым может быть умиротворение, притворившееся в порядок
Когда Герман спускался, его ноги слишком неожиданно уперлись в шар. Он сильно ударил правую пятку, и едва не вывихнул бедро. Завалился навзничь, и рухнул спиной на каменный пол. И уже лежа, растирая ушибленный затылок, увидел, что оказался во дворце. Люди, обретшие свой цвет, так вокруг маятника и стояли. Казалось, что за все это время, когда перед глазами Германа развернулся неожиданный мир, пролетела целая жизнь, рухнула вселенная, они лишь просто вдох и выдох сделали. Они все еще не могли поверить, что снова обрели цвет.