- А-а-а-а-а,- царапая горло, Герман изрыгнул из себя крик.
Затем, сбросив оцепенение, вырывая клоки волос, он подскочил к месту, где тонула Селеста, и воткнул руки в кишащую траву, нащупал, схватил девушку за плечи, затем ухватил за подмышки, и стал вытаскивать из вдруг объявшего ее ожившего болота. Она сразу поддалась, и он вытащил ее, но что-то скрытое внутри этой топи, под суетливо ползавшими червями-травой, с новой силой потянуло ее в свою глубину. А Селеста не просыпалась.
Внутри Германа все похолодело, и он, своих, так внезапно покинувших его спутников оглядев, благим матом заорал.
- Да проснитесь вы!
Степной Пес пошевелился, но не от своей воли к пробуждению. Ветка оплетала его, и просто двигала, уже безвольное тело. И он, скорее всего, все глубже погружался в сон. И тут взгляд Германа упал на медленно раскачивавшийся швейцарский нож. Он болтался на ремне этого, теперь уже глубоко спящего анархиста.
Поистине, насколько сон похож на страшную напасть! В худшем смысле этого определения. Вдруг подумал Герман. Он превращает даже самых активных, даже вооруженных людей в бездеятельные безвольные куклы!
Не желая отпускать Селесту, Герман стал судорожно думать, как завладеть ножом. Расстояние было небольшим, но и девушку удержать, и до пояса Степного Пса дотянуться, выглядело делом непростым. Скорее даже невозможным.
Одной рукой Герман взял Селесту на запястье, второй, рванулся ножу. Но по рукояти всего лишь пальцами скользнул. Нож отпрыгнул, и стал теперь дальше прежнего на ремне покачиваться.
- Черт,- ругнулся Герман,- не дотянуться.
А топь снова Селесту втягивала. Складывалось так, что при следующем рывке к ножу, он не сможет даже его и коснуться.
- Черт! Черт! Че-е-ерт!
Заорал Герман, и с тоской уже уставился на Регину. Дьявольская лиана опутывала ее. И куда же делась ее царственная стать? Да, нет, эта женщина, эта особа, даже в этой немыслимой ситуации выглядела достойно. Умирала, конечно, но молча, без судорог, от боли не корчась. Спящая красавица, черт возьми, медленно становящаяся мертвой.
Герман еще раз осмотрел эту безнадежную картину. Сделал три быстрых вдоха. Отпустил руку Селесты, и одним рывком выхватил с пояса Степного Пса нож. И тут же вернулся к кишащему червями болоту. Но девушки уже не было! Лишь кишащая червями поверхность. Топь за эти несколько мгновений успела утопить ее полностью.
Герман, ломая ногти, развернул маленькое блестевшее в скудном свете лезвие, и практически сам нырнул в эту жижу, нырнул с головой, нащупал руку, а затем и плечи девушки, погрузил свою руку, вооруженную ножом, и принялся резать все пространство, которое бурлило под телом Селесты. И к его счастью, она стала высвобождаться. И в следующее мгновение, удалось ее вытащить на поверхность совсем. Мокрую, в сгустках слизи, но живую. Слизь пузырями раздувалась из-под ее ноздрей, лопалась, но тут же клеилась опять. Она будто тоже была живой. И хотела пролезть в дыхательные ходы, закрыть к кислороду доступ.
А кольца, ожившей ветки, продолжали обвивать Степного Пса и Регину. И теперь Герман решил попробовать резать эту чертову змею. Лишь одним движением смахнул с лица Селесты слизь, чтоб девушка могла дышать, принялся ножом колоть древесную кору. Но кора, или змеиная чешуя ее оказалась твердой. Лезвие то и дело соскальзывало. А то обстоятельство, что Герман все еще пытался удерживать Селесту, чтоб ее снова не утащило червивое болото, не способствовало тому чтоб, как следует прицелиться и направить усилие для точного удара. При очередной такой атаке на ожившую ветку, он резанул Степного Пса по плечу. Хорошо резанул, глубоко. Кровь тут же хлынула из раны, и полилась по левой руке.
И только в этот момент старый анархист открыл глаза. Не просто открыл, распахнул, и уставился на Германа.
- Какого дьявола ты это сделал?- воскликнул он.
Он хотел, было, выхватить нож из рук Германа, но его собственные руки были опутаны веткой. И в этот момент, этот явно бывалый мужик всю сложность ситуации уже правильно оценил.
- Режь ее, режь, только снова в меня не попади!
Сам же он, поерзав, и высвободив для маневра своему телу место, уперся руками в ветку, и стал медленно ее разгибать.
- Тащи Селесту туда, подальше, на тропу! И буди ее, буди, пацан, буди ее!- командовал Степной Пес, сам же все больше и больше высвобождался из-под пут.