- Конечно, мы ищем адрес, что ж еще,- улыбнулся Степной Пес.
- Адрес?- спросил Герман.
- А ты представь, что ты на том конце, где все работает исправно, и у тебя там все хорошо. Но ты боишься, что что-то нехорошее произойдет, ведь ты привык к мысли, что все прекрасно долго быть не может. Увидев признаки надвигающейся беды, бежишь от нее подальше. Верно?
Герман лишь кивнул. Попробовал с ним согласиться.
- Ладно,- продолжил Степной Пес,- другая сторона маятника, где все плохо. Ты пытаешься что-то хорошее разглядеть, все, что угодно, что появится на горизонте. А увидев, к этому хорошему бежишь от плохого. Верно?
- Должно быть так,- вздохнул теперь Герман.
- Ладно,- снова сказал анархист,- но есть закон, по которому эти правила не работают, и мы всегда проваливаемся в то, от чего бежим, и не бежим к тому, к чему должны были бы стремиться.
- Это подлости закон!- крикнула Селеста,- мне он хорошо знаком.
- Это и есть аномалия, та самая, которой произойти не должно, но именно которая и происходит. Мы совершаем то, чего не хотим. А с нами происходит то, чего, по нашему мнению, происходить не должно.
- И что же?- спросил Герман.
- А то, что у нее всегда есть адрес, по которому, аномалия навсегда где-то прописалась.
- И где же он?- спросила Регина,- неужели в городе самом?
- Как бы да, как бы и нет, ну, типа, не совсем,- неохотно ответил Степной Пес,- не хотел сразу говорить. Не хотел кайф ломать.
- Это значит,- медленно заявила Регина,- что в город нам не надо.
- Это значит, что вас еще кое-что ждет,- ответил Степной Пес,- нечто незабываемое.
- Я так не думаю,- ответила Регина, доставая свой кожаный кошель и, демонстрируя, что он совершенно пустой,- мы просто это нечто не переживем.
Степной Пес огляделся по сторонам, и с какой-то горечью вздохнул:
- Придется прыгать, очаровательные дамы.
Сам Степной Пес изобразил такой жест, будто собирался своим милым спутницам сделать одолжение. Но на лицах Селесты и Регины появилось сомнение. И оно даже медленно превращалось в ужас. Подобный взгляд, скорее всего можно увидеть в глазах диких антилоп, вдруг осознавших, что вбежали они в западню.
- А как же, fasten the belt, и все такое? Песик!- воскликнула Селеста,- ты с ума сошел? Какой прыгать? Ты вниз не смотрел?
- Пес?!- просто сказала Регина.
Степной Пес пожал плечами:
- Да, мне признаться, тоже идея показалась, так себе. Сходить с такого отличного транспорта не хотелось.
- Пес!- повысила голос Регина,- возьмись уже за голову. У нас есть план, и ни в коем случае нельзя от него отходить.
- Да, но,- возразил анархист,- в этом и заключался план. Адрес, который мы ищем, адрес аномалии, понимаешь? Его нельзя отыскать, всегда следуя плану. Скорее всего, он сейчас прямо под нами и проплывает.
- Скорее всего? Ты не предполагай, просто, когда будешь уверен, скажи, как с этого ковра-самолета сойти!
Селеста опустилась на по-прежнему поднимавшееся травяное полотно, положила руки на колени, и опустила на них голову.
- Что,- поинтересовался Герман,- папа с мамой спорят, да?
Девушка улыбнулась.
- Знаешь,- она подняла лицо, и на Германа посмотрела,- похоже, я знаю, что такое эти твои эфиранты.
- Да?- под громкий шум и крик выяснения дальнейших обстоятельств их пути, Герман уселся рядом с Селестой.
- Похоже,- ответила Селеста,- я сказала, что, похоже, знаю. Они – это как шлейф от духов. Если ты понимаешь. Только вместо запаха тебя окутывают ощущения другого человека. Его энергия, может, сила, а может, наоборот, разочарования или депрессия. Понимаешь?
- Не знаю,- вздохнул Герман,- про шлейф я уже кое-что слышал. От Преображенского.
- Была у меня подруга одна,- снова заговорила Селеста,- от нее всегда веяло этими эфирантами. От нее тянулся этот шлейф. Заполнял собой всю комнату, в которую она входила. Она непросто заряжала, она заражала им, и каким-то агрессивным напором. Девка-дизель, просто.
- А почему была?
- Я не люблю находиться в тени чей-то, если ты понимаешь.
******************18
Вы можете хранить молчание, но не можете сохранять воспоминания
Селеста закрыла лицо ладонями, и опустила голову на колени. Так и сидела. Герман даже подозревать не мог, чем вообще являлся этот их путь, по которому они шли. И как долго шли. Как не мог знать, сколько им пришлось пережить. По пережитому уже им самим, об этом он уже мог догадываться. Как мог догадываться, насколько эта девушка устала.
Устали наверняка и эти двое взрослых, стоявших на этом странном клочке из травяной ткани, взмывавшем вверх, и на повышенных оборотах выносящие друг другу мозг. Они спорили, и каждый отстаивал свою правоту. Хотя, о чем можно было спорить? Покинуть это место на такой высоте, когда уже даже самые высокие деревья казались теперь рисунком, вся земля казалась всего лишь пледом, сотканным из травы, все равно было идеей нереальной.