Так Герман думал, и старался вниз не смотреть. Увиденное слишком голову кружило. И клочок, на котором они размещались, с каждой секундой подъема становился меньше. Лишь когда высота пропустила их в себя в той, достаточной мере, чтобы раздвинуть для них горизонт, и показать расположившийся в чаше город, Герман посмотрел на раскинувшиеся перед ним дали. И беспокойство, что с каждой секундой росло в душе его, вытеснил трепет.
Он понял, о чем говорил анархист, называя эту реальность сомбреро. Он увидел то, что могло считаться горой. Но больше оно походило на какое-то строение, обставленное строительными лесами, и окруженное дымкой облаков. Из верхушки, с неравными промежутками во времени, вылетали сплетения тонкой нити. Походило на то, то в недрах этой странной, рукотворной горы обитал какой-то дивный паук. Он и выстреливал сквозь облака своей паутиной. Но она никуда не летела. А опутывала собой раскинувшийся вокруг, у подножья город. Лишь некоторые из этих нитей летели среди облаков, запутавшись в них.
Город сверкал яркими крышами, и поражал правильной сеткой улиц. Совершенные формы, линии, которые можно было обозреть лишь с этой огромной высоты, поражали, и приводили в странное равновесие. Равновесие сознания, равновесие души, равновесие разума. Очевидно, кто-то в подобном состоянии эту перспективу и творил. И оно непременно передавалось эту идею воспринимавшему, как и желание следовать порыву созидателя.
Но дальше Герман уже не смог ничего рассмотреть. Рев дьявольского горна разорвал царившую вокруг тишину. Вслед за ней на осколки рассыпалось и охватившее умиротворение, и желание следовать за какой-то там созидательной идеей.
Площадка, которую Степной Пес назвал фуникулером, продолжала набирать высоту. Но затмив собой прекраснейшие перспективы, все вокруг окутал туман. Местами он уплотнялся, и тогда обретал формы жутких всадников. Которые вдруг закружили вокруг клочка газона, решившего силой гравитации пренебречь. Это были видения, подобно призракам, которые материализуются перед своей жертвой, только для того, чтобы исчезнуть в тот момент, когда она готова была их рассмотреть, желая свести ее с ума. Рев взрывался то справа, то слева, то сверху, то снизу. И каждый раз его вибрация захватывала все тело. Сердце сжималось так, словно его хватал чей-то кулак, и до последней капли крови его выжимал.
Когда, Герману казалось, что дальше он уже выдерживать не в состоянии, их обдало волной той самой жижи. Так же, как и тогда, в сарае, когда его поймал Бородач.
- Какого черта?!- заорал Герман.
- Ну, нет у них денег на проблесковые маячки. Выкручиваются парни, как могут,- с каким-то диким выражением на лице ответил Степной Пес.
- Проблесковые маячки?
- Конечно, ведь это полиция этого мира, пацан.
- Пес?!- крикнула Регина, ожидая какого-нибудь ответного действия с его стороны.
Степной Пес поднялся, чтоб его лучше было слышно, но новая ударная волна горна утащила прочь его слова.
- Прыжок,- повторил анархист, когда вибрация горна стихла,- в свободном падении. Вертикально вниз – стремительно падаете. Разворачиваетесь ….
Еще одна волна горна заглушила его слова.
- Что?- переспросила Селеста,- какое свободное падение? А здесь нет просто каких-то кнопок на этом твоем газоне? Какого-нибудь ручника?!
- Разворачиваетесь под углом, параллельно к земле – парите. Следите за мной! Удастся из облаков выдернуть нить, хватайте!
И с этими словами он прыгнул. Прыгнул словно для того, чтобы схватить обрывок плывшей среди туч паутины. А схватив, стремительно ринулся вниз.
И только даже от взгляда на этот его маневр у Германа скрутило живот, и заломили какие-то связки в паху. Лишь поддавшись странному порыву, будто только для того чтобы убедиться, действительно ли этот чертов анархист прыгнул, Герман заглянул через край. Внизу были огромные круги, какие-то цветы, не то подсолнухи, не то астры. Их гигантские лепестки играли на ветру. Играли так же, как одежда Степного Пса, пока он, набирая скорость в своем свободном падении, летел прямо к ним.
- А если мы не будем прыгать?- с ужасом в голосе, и надеждой на лице, поинтересовался он.
И в этот момент из тумана, что сгущался над ними, опустились змеевидные щупальца.
- Хищники!- крикнула Регина,- они всегда приходят после рева горна! Прыгай!