- Не знаю, милая,- отвечал ей анархист,- но пока скачешь, можешь поправить макияж! Смотри, сколько зеркалец, и все же для тебя!
- Пошел ты, Песик! Я остатки маникюра о камни содрала, сдался такой мне макияж!- отдуваясь, отвечала Селеста.
Сил уже явно не хватало перескакивать так долго. Дыхание от неоднородных, рвущий мышцы и сухожилия движений, быстро сбилось. И уже через минуту все они со свистом втягивали воздух. Регина несколько раз срывалась и падала. Один раз ее поддержал Степной Пес. Один раз Герман помог за свод шахты зацепиться. Когда она упала в третий раз, ни анархиста, ни Германа на расстоянии руки не оказалось.
Она распласталась посреди каменного прохода. И зеркальные шары понеслись тут же к ней. Они вынырнули, казалось из всех ответвлений коридора, поднялись в желавшую поглотить ее волну. Регина поднялась, но собственные же ноги выскользнули из-под нее, и она снова повалилась. В последнее падение, без всяких шансов на спасение.
Тогда на помощь пришел к ней Бородач. Он, ухватившись одной рукой за выступ камня на стене, потянулся к руке Регины, и практически выдернул ее из желавшего уже сомкнуться над ней железного потока. Правой ногой для равновесия и упора он уперся в противоположную стену. Но камень, за который держалась его рука, вырвался из породы. И они вместе уже направились в жестком падении вниз, как вдруг снова зависли. Неожиданно даже для Бородача. Он с удивлением посмотрел на свою правую ногу, обнаруживая, как она корнями врастает в трещины камня. Как корни эти, закрепившись, понесли его ногу ближе к центру свода коридора, к месту, где свод был выше. Тоже самое стала вытворять и его вторая нога. Одной рукой Бородач крепко обхватил Регину. Второй взял за талию Селесту.
- Ух, ни хрена себе аттракцион!- с облегчением выдохнула Селеста.
- Ни фига себе ты прокачал себя, Бородач!- крикнул Степной Пес,- но чего так долго соображал?
- Да, уж, Бородач, спасибо, что здесь ты есть такой!- отдуваясь, воскликнула Регина.
Но вскоре бесноватых пришельцев стало меньше. Намного меньше. И их стало возможным просто перепрыгивать.
- Где старик?
Анархист выкрикнул вопрос, как раз в тот момент, когда, оглянувшись, все увидели, как дед упал. Было ясно, что все это время он также скакал и за выступы стен цеплялся. Но вот он рухнул, на им же, его же ногами отшлифованные камни пола. К нему в туже секунду подкатился шар, и отразил его тщедушное, одетое в лохмотья, тело. Лохмотья от последних упражнений изодрались уже вконец. В одно мгновение зеркальная поверхность стала черной, матовой, абсолютно не отражавшей свет. Кроме одного пятна. Того, которое и являлось отражением старика. Тогда, как сам старик медленно заливался черным.
- Дед!- крикнул Степной Пес, и собрался, было, к нему бежать.
Как вдруг стало происходить нечто, заставившее его остановиться. Как по какой-то неведомой команде, шары остановились. Те, которые оставались в коридоре и были видны, вдруг сплюснулись, вытянулись, расширились в диаметре и сделались плоскими. Очевидно, тоже самое происходило и с остальными, которые раскатились по всей шахте. Они трансформировались в зеркала, и странным образом заняли какие-то, только им и некоему внешнему разуму известные места. В следующее мгновение из той самой, несколько минут назад проделанной дыры, в первое зеркало ударил луч. Отразившись, он мгновенно полетел в следующее, и в следующее, в следующее, озаряя тоннели шахты светом. Свет влетал, с каким-то гулом врывался в глубину, отражался от каждого зеркала, летел к следующему, и так несся в самые глубокие ее недра, которые, возможно, никогда не озарялись, никогда и не выходили из мрака. Оставалось только гадать, что могло все это значить. Но ответ не замедлил себя ждать.
Из той самой глубины, теперь уже разрывая шахту низкими вибрациями, в теперь сиявший светом коридор, ворвался рев. А вслед ему по тайным лабиринтам шахты полетел луч уже ярко-алого цвета. Он также, но только в обратном порядке, отражаясь от, будто только для того и возникших зеркал, вылетел из проделанной механическим зайцем дыры, и понесся, сопровождаемый жутким механистическим ревом, наружу.
- Дед!- снова заорал Степной Пес, оправившись от произошедшего, и с ужасом наблюдая, как старик, словно завороженный, таращится на свое отражение в шаре.
Но Герман оказался к старику ближе всех. Он промедлил секунду, ожидая, пока укатится из прохода один из уже немногих, ошалелых шаров, которые все еще имели цель поймать какую-нибудь жертву, затем отцепился от потолка и спрыгнул. В следующее мгновение он склонился над стариком, и его руки потянулись к его в конвульсиях ужаса дергающимся ногам. Герман хотел схватить его и потянуть, чтоб вырвать старика из того странного немыслимого зеркального захвата. Но в последний момент остановился. Что-то его остановило. Что-то, вдруг возникшее внутри его сознания.